Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!. Алёна Подливаева

за стеклами,

      Каждый в себе, как в вымирающем мире,

      В жизни – все скованней.

      Верим судьбе

      Больше, чем собственной силе.

      Забыли, что в мире есть подлинность чувств,

      Что гнев – не обида, а ярость;

      Схороним мечты,

      Заколотим любовь

      И встретим нежданную старость.

      – Любопытно, что же ты собираешься делать теперь? – мальчишка сидел на столе и болтал босыми пятками в воздухе.

      Вот уже несколько минут я бесполезно находилась в белом зале.

      – Это ты у меня спрашиваешь?

      Ухмыльнувшись, он несколько раз провернул в руке перышко и передал его мне.

      – Конечно, у тебя! Мне безмерно интересно, что из этого всего выйдет. Что непонятного? – он абсолютно по-детски посмотрел на меня снизу вверх, хлопая длинными черными ресницами.

      – Я вам что, клоун?

      – Почему ты решила, что нам? Хотя, действительно, почему бы тебе не стать моим личным клоуном?

      От удивления мои брови поползли вверх и, встретившись с челкой, вернулись обратно.

      – Дело в том, что сюжет давно не кажется мне ни волнующим, ни увлекательным. Более того, если уж говорить по-честному, очень быстро ситуация перестала быть забавной. Может, подскажешь, как быть дальше? Ты же тут все знаешь, – вкрадчиво поинтересовалась я.

      – Не-а, – мальчишка гордо вздернул курносый нос и отвернулся. – Ты сама не хочешь ни в чем разбираться! Только подумай хорошенько, неужели тебе не давали подсказок, когда ты только оказалась в первой из Книг? Ты просто ленивая.

      – Не помню, – я искренне огорчилась, стараясь напрячься и выжать из памяти хоть одно яркое событие вроде луча света с небес и громогласного голоса «Иди налево!». – Все происходило так быстро и запутанно, что я и не заморачивалась над отдельными составляющими.

      – А ты вспомни. Не обязательно это должно было быть что-то глобальное. Поверь мне, чем проще, тем лучше. Так что раскидывай мозгами. Я уже и так сильно помог.

      – Все равно не понимаю. Где же и что простое?

      Мальчишка с раздражением спрыгнул со стола, отбросил перо и схватив меня за запястье. Его обожгло, словно от прикосновения к раскаленному железу, но не успела я выдернуть руку, как он отпустил меня. Я в удивлении взглянула на ожог, но на месте предполагаемых волдырей просвечивалось уже знакомое изящное, словно выбитое на коже тонкой иголкой, перышко.

***

      – Доброе утро!

      – До… я вспомнила, где нахожусь, и утро мгновенно перестало быть добрым. Как в пьяном бреду, я то засыпала, то просыпалась. Солнце так ненавязчиво и тепло грело щеку, что иных желаний, кроме как сладко подремать еще часок-другой, не возникало. Похоже, у моего нового приятеля были иные соображения по этому поводу. Он лениво развалился в уютном кресле и как ни в чем не бывало улыбался.

      – Ганс! Какого лешего ты тут делаешь?! – я даже забыла, что ложилась в милом ночном костюмчике с мишками и бантиками, и натянула одеяло на уши.

      – Мы