Дух Альбертины и тайна древней книги. Трилогия. Валерий Сергеев

ты, кирпичных дел мастер! Не забыл-таки заглянуть в кабачок…

      Гюнтер, сполоснув руки и лицо, ответил:

      – Не ругайся, мать. Сегодня был тяжёлый день.

      – Неужто закончили строительство? Выложили крепостную стену вокруг Кёнигсберга?

      – Не в этом дело. Мы возвращались через Хаберберг и Кнайпхоф. Там, на окраине форштадта сгорел дом… Жуткое зрелище. Со времён войны ничего более печального не наблюдал…

      – Вот беда… – произнесла Эльза. – Как это случилось?

      – Никто толком не знает. Известно, что сгорела целая семья. Сегодня под утро… Стража оцепила пожарище, ведётся расследование… Эльза, есть ли у нас пиво? Давайте помянем души погибших людей. Ибо кто знает, что с нами случится завтра…

      Иоганн поёжился. Вот он, знак свыше! Не зря, видно, именно сегодня ему удалось завладеть старинной рукописью.

      – Что с тобой, Иоганн? – спросила мать.

      – Ничего, мама.

      В старом рецепте было ясно сказано: «Возьми пепел с пожарища, где сгорели живые люди…»

      Форштадт, то есть пригород Кнайпхофа, – это Хаберберг. Место, где городские кварталы постепенно переходят в сельскую местность. Там часто что-нибудь происходит: то весеннее половодье превратится в наводнение, то случится очередная потасовка между городскими и сельскими жителями, то возникнет пожар, как сегодня, да ещё с жертвами…

      «Возьми пепел с пожарища, где сгорели живые люди…».

      Это означало, что ему надо немедленно бежать в Хаберберг.

      Глава 3. Ночное происшествие

      – Ещё не очень поздно, – оправдывался Иоганн перед родителями. – Мои товарищи—бурши ждут меня в «Усах сома», но я иду по делу. Думаю, за пару часов всё уладить.

      – Куда же ты, сынок? – мать обеспокоилась неожиданной отлучкой сына.

      – Оставь его, Эльза, – пробубнил отец. – Сама видишь, он не на гулянку спешит, а по какому-то важному делу. Пускай себе идёт. Он – взрослый, ему уже семнадцать. И мозги варят… не то, что у соседских баловней, у которых во рту каша, а в голове опилки. Наш сын уже почти врач. Скоро станет вторым… как там его?.. Гиппократом!

      – Да поможет тебе Пресвятая Дева Мария, сынок… – вздохнула мать.

      И вот Иоганн нырнул в колючую, промозглую тьму. Ранняя весна – пора оттепелей и заморозков. Поплотнее закутавшись в плащ, студент быстро зашагал вниз, к реке. Иногда с «рыси» приходилось переходить на лёгкий бег.

      Бывает, на улицах Кёнигсберга так метет и кружит, что куда не поверни, а мелкий колючий снежок – все равно хлещет по щекам. Хоть разворачивайся да ступай обратно, но и тогда несносные вихри умудряются швырять иглы снежинок или дождинок в твои глаза. Точно так же многие наши нерешенные вопросы: как от них ни прячься, ни отворачивайся, ни закрывайся полой плаща и капюшоном, все равно – остаются, надоедают и упрямо ранят в сердце и душу, мешая дышать, лишая возможности сосредоточиться на главном…

      Узкие улочки не везде были мощеными