Пропавший. Микаэль Катц Крефельд

гора показала Могенсу свою истинную физиономию, и он поспешил поскорее найти кустик, чтобы справить за ним нужду. За этим неотложным занятием его вдруг ослепила быстрая вспышка света. Должно быть, это мигнул мощный фонарь. Могенс посмотрел в сторону ближайшей шахты. Из нее снова мигнул фонарь. Он подумал, что кто-то над ним подшучивает, и поторопился привести себя в порядок. Выйдя из-за куста, он услышал, как из шахты кто-то его позвал. Зов, похожий на протяжный мелодический шепот, смешивался с шумом ветра. Могенс медленно двинулся к шахте. Зов повторился.

      – Кто там? – спросил он, чувствуя всю глупость своего положения.

      – Сю-ю-ю-да-а-а! – позвал его голос ветра.

      Чуть помедлив, Могенс пошел на зов к шахте, и там его поглотила тьма.

      Над горой в небе играли последние отблески солнца, и старая крепость грозно высилась черной твердыней. Три радарные башни, устремленные к облакам, в сумеречном свете сделались похожи на дьявольский трезубец, нацеленный в небо.

      7

      Кристиансхавн, апрель 2014 года

      Уровень воды в Кристиансхавнском канале поднялся на полтора метра выше нормы, отчего мосты висели так низко, словно их пригнули и поставили на колени. По причине высокого уровня воды проход судов был приостановлен, и только байдарочники едва-едва проходили под низкими сводами. Два зимних шторма нагнали воду в акваторию порта, а последовавшие затем дожди переполнили городской резервуар и только ухудшили обстановку в прилегающих каналах.

      На корме «Бьянки» Томас и Эдуардо завтракали яичницей с ветчиной. Томас удобно расположился с чашкой кофе, вытянув ноги на поручни яхты. Утро было красивое, хотя и промозглое, дыхание вырывалось изо рта с паром, пар поднимался от чашек и от горячей яичницы.

      – Глобальное потепление, – сказал Эдуардо, кивая на водную гладь. – И конца ему не видать.

      – Хотя бы уши отдохнут от гидов, пока мосты закрывают экскурсиям вход в гавань.

      – Больно дорого, amigo, обходится эта временная передышка!

      Пожав плечами, Томас взял со своей тарелки кусок ветчины и вытянул руку над головой Мёффе. Тот не заставил себя долго ждать, а сразу выхватил зубами подачку из хозяйской руки и со смачным чавканьем захлопнул челюсти.

      – Ты что, Ворон![12] Кормить собаку деликатесной ветчиной! Ты знаешь, сколько я за нее заплатил?

      – Не знаю, но, должно быть, она стоит недешево, раз он не воротит морду.

      Пес довольно чавкнул, и Томас погладил его по голове.

      Вскоре Томас поднялся из-за стола, застегнул молнию на кожаной куртке до горла и натянул на голову капюшон свитера.

      Эдуардо взглянул на него и спросил:

      – Куда ты собрался?

      – Через десять минут у меня назначена встреча.

      – Ты нашел работу? – ироническим тоном поинтересовался Эдуардо.

      – Надо сходить на квартиру. Маклер приведет покупателя.

      Эдуардо удивленно вскинул брови:

      – Еще

12

Прозвище героя Ворон образовано от его фамилии Раунсхольт (Ravnsholdt; ravn (дат.) – ворон).