Самозванец (сборник). Теодор Мундт

человек показался мне очень подозрительным, – заметил секретарь, – тем более что курьерами обыкновенно посылают офицеров, а никак не солдат.

      Кауниц пытливо уставился в лицо Лахнеру, но тот не смигнув выдержал этот проницательный взгляд.

      – Снять саблю, положить ее здесь и следовать за мной, – коротко приказал Кауниц.

      Через минуту гренадер стоял в рабочем кабинете князя. Тот немедленно достал надушенный платок и приказал гренадеру отойти подальше, так как от него «пахнет казармой».

      – Искренне сожалею, что долговременное пребывание в дипломатическом кругу не помогло мне отделаться от этого противного запаха, – ответил солдат. – Но это не мешает быть очень важными тем сведениям, которые я должен почтительнейше передать вашему сиятельству.

      – Из дипломатического круга?

      – Точно так, ваше сиятельство, из круга, где были представители России, Франции, Пруссии, Саксонии, Баварии, Сардинии и Мекленбурга. Умоляю ваше сиятельство говорить как можно тише, потому что измена и предательство гнездятся в самой непосредственной близости вашего сиятельства. Не сочтите меня за сумасшедшего, – продолжал Лахнер, заметив полный презрительного недоверия взгляд, брошенный на него канцлером. – Благодаря не совсем обыкновенному приключению мне пришлось попасть под стол, за которым происходила конференция представителей вышеназванных держав. Я замечен не был, но слышал и видел все, что нужно.

      – Где же происходила эта конференция? О чем говорили?

      – На вилле князя Голицына. Говорили об Артуре Каунице.

      Канцлер изумленно посмотрел на гренадера и некоторое время не мог выговорить ни слова. Затем он поманил его пальцем за собой и повел в следующую комнату: было больше гарантий, что там их никто не подслушает. Там он предложил гренадеру подробно рассказать, что он слышал на конференции.

      Лахнер подробно и обстоятельно передал речи отдельных дипломатов. Отличаясь прекрасной памятью, он мог передать некоторые выражения дословно.

      – Разве переговоры велись по-немецки? – вдруг перебил его канцлер.

      Лахнер ответил на вопрос и продолжал свой рассказ на отличном французском языке, которым владел в совершенстве.

      Его рассказ, видимо, произвел на канцлера глубокое впечатление. Когда же дело дошло до появления замаскированного предателя, старик не выдержал, суетливо забегал по комнате и пробормотал:

      – Ну, погоди ж ты. Выведу я тебя на чистую воду.

      Несколько успокоившись, он спросил гренадера, каким образом ему удалось пробраться на эту конференцию. Лахнер рассказал, как товарищи по наряду интересовались судьбой Плацля, как он решился повторить попытку последнего, как, движимый любопытством, пробрался под стол и потом выбрался обратно.

      – Ну, ну, – с довольной усмешкой сказал канцлер, – куда девался Плацль и почему граф Герц ездит в траурной карете – об этом я тебе, так и быть, расскажу. Но сейчас у нас дела поважнее, чем удовлетворение простого любопытства. Повтори-ка