Самозванец (сборник). Теодор Мундт

беззаботное настроение.

      Вскоре в караулке слышалось только посапыванье спящих солдат.

      Придя к себе домой, старый Зибнер никак не мог успокоиться. Он, кряхтя и вздыхая, переворачивался с боку на бок, пока не решился снова пройти в караулку, чтобы хоть силой удержать Лахнера от его дерзкого замысла.

      Осветив фонарем спящих, он сейчас же заметил, что Лахнера среди них не было.

      – Капрал Ниммерфоль! – отчаянно вскрикнул старик. – Где же он?

      Этот крик разбудил спавших, которые в первый момент никак не могли понять, в чем дело.

      – Кто «он» и что вы кричите, вахмистр? – сонливо спросил Ниммерфоль, протирая глаза.

      – Где тот дерзкий гренадер, который хотел вскочить в дьявольскую карету?

      – Да ушел, вероятно, домой. А сколько времени?

      – Сейчас пробьет двенадцать.

      – Господи! – воскликнул Вестмайер. – Биндер, Гаусвальд, вставайте скорее, мы чуть-чуть не проспали этого таинственного видения.

      Гренадеры торопливо оделись и вышли из караулки. Зибнер, скорбно поникнув головой, поплелся за ними.

      Ночь была очень светлой, полный месяц заливал снежные долины миллиардами искристых отсветов. Лахнера не было ни на валах, ни внизу на дороге.

      – Уж не проспали ли мы привидение? – спросил Вестмайер. – Когда именно карета обыкновенно показывается?

      – Между двенадцатью и двадцатью минутами первого, – ответил Зибнер.

      – И карета проносится там внизу?

      – Да… Но что это? Смотрите, на снегу видны следы: кто-то спрыгнул с вала и направился туда, к старой ветле. Так же сделал и Плацль. Наверное, дерзкий спрятался за деревом.

      – Ну и пусть его стоит себе там, если ему это нравится.

      – Нет, Ниммерфоль, я не допущу этого! – испуганно крикнул Зибнер. – Эй, гренадер под деревом. Смирно! Направо кругом марш!

      Но ответом команде старого вахмистра было одно только немое молчание…

      – Когда карета возвращается обратно? – спросил Вестмайер.

      – Никогда.

      – Ну, что же, если Лахнер не появится завтра, так в следующий раз нужно остановить карету на дороге и допросить пассажиров.

      – Эх, вы, – горько усмехнулся Зибнер, – разве можно остановить и допросить нечистого? Но посмотрите… посмотрите… Как таинственно светит луна… Какие-то бледные тени проносятся по сторонам… Ветер завывает… Природа дрожит от страха перед чудом, которому надлежит явиться.

      – Полно вам, господин вахмистр, – сказал Вестмайер, – у нас тоже имеются уши и глаза, и мы не видим и не слышим ничего особенного. Ночь, как ночь…

      – Маловерные! Язычники вы, слепые язычники!

      В этот момент издали донесся какой-то глухой шум. Старый Зибнер побледнел еще больше и принялся торопливо и истово креститься.

      Вскоре показалась и карета, которая неслась, как ветер. Ночь была настолько светла, что экипаж можно было отчетливо разглядеть. Четыре вороных жеребца с черными султанами на головах мчали широкую черную карету с большими