Тарас Шевченко та його доба. Том 2. Віктор Берестенко

статьями. На учёные возражения он отвечал шуткой, а на скучные рассуждения – дерзостью, вызывавшей громкий хохот. Трудно себе представить, с каким любопытством следила публика за ходом этой полемики. Казалось, она понимала, что, нападая на авторитеты литературные, Полевой имел в виду и другие. Действительно, он пользовался всяким случаем, чтобы затронуть самые щекотливые вопросы политики, и делал это с изумительной ловкостью. Он говорил почти всё, но так, что никогда не давал повода к себе придраться. Надо сказать, что цензура чрезвычайно способствует развитию слога и искусства сдерживать свою речь. Человек, раздражённый оскорбляющим его препятствием, хочет победить его и почти всегда преуспевает в этом. Иносказательная речь хранит следы волнения, борьбы; в ней больше страсти, чем в простом изложении. Недомолвка сильнее под своим покровом, всегда прозрачным для того, кто хочет понимать. Сжатая речь богаче смыслом, она острее; говорить так, чтобы мысль была ясна, но чтобы слова для неё находил сам читатель, – лучший способ убеждать. Скрытая мысль увеличивает силу речи, обнажённая – сдерживает воображение. Читатель, знающий, насколько писатель должен быть осторожен, читает его внимательно; между ним и автором устанавливается тайная связь: один скрывает то, что он пишет, а другой – то, что понимает. Цензура – та же паутина: маленьких мух она ловит, а большие её прорывают. Намёки на личности, нападки умирают под красными чернилами: но истинные мысли, подлинная поэзия с презрением проходят через эту переднюю, позволив, самое большее, немного себя почистить221.

      С «Телеграфом» в русской литературе начинают господствовать журналы. Они вбирают в себя всё умственное движение страны. Книг покупали мало, лучшие стихи и рассказы появлялись в журналах, и нужно было что-нибудь из ряда вон выходящее, – поэма Пушкина или роман Гоголя, – чтобы привлечь внимание публики столь разбросанной, как читатели в России. Ни в одной стране, исключая Англию, влияние журналов не было так велико. Это действительно лучший способ распространить просвещение в обширной стране. «Телеграф», «Московский вестник», «Телескоп», «Библиотека для чтения», «Отечественные записки» и побочный их сын «Современник», независимо от их весьма различных направлений, распространили за последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей…

      Полевой ухитрился выпускать «Телеграф» до 1834 года. Однако после польской революции преследование передовой мысли усилилось. Победивший абсолютизм потерял всякий стыд, всякую скромность. Школьные шалости наказывались, как вооружённые восстания, детей 15 – 16 лет ссылали или отдавали пожизненно в солдаты. Студент Московского университета Полежаев222, уже известный своими поэтическими произведениями, написал несколько либеральных стихотворений. Николай под суд его не отдал, а велел привести его к себе, приказал ему прочесть вслух стихи, поцеловал его и послал в полк простым солдатом; мысль о таком нелепом наказании могла возникнуть лишь в уме потерявшего рассудок правительства,

221

После революции 1848 года цензура стала манией Николая. Не удовлетворённый обычной цензурой и двумя цензурами, которые он учредил за пределами своих владений, в Яссах и Бухаресте, где по-русски не пишут, он создал ещё вторую цензуру в Петербурге, мы склонны надеяться, что эта двойная цензура будет полезней, чем простая. Дойдя до того, что будут печатать русские книги вне России, это уже делают, и, как знать, кто окажется более ловок, свободное слово, или император Николай. (Примітка О. І. Герцена.)

О введении русской цензуры в Яссах и Бухаресте не обнаружено. Возможно, что Герцен имеет в виду оккупационный режим, введённый в Молдавии и Валахии русскими властями на основе Балта-Лиманской конвенции 1849 г. с Турцией; эта конвенция предусматривала совместную борьбу против всяких привилегий революционного движения. В Петербурге 28 февраля 1848 г. была организована правительственная комиссия под председательством Меншикова, преобразованная 2 апреля в комитет под председательством Бутурлина для высшего надзора над журналистикой и наблюдающими за ней учреждениями. Затем был создан комитет под председательством Блудова для рассмотрения заключений комитета 2 апреля. (А. И. Герцен. Собрание сочинений: в 30 т. Т. 7. С. 430.)

222

Александр Иванович Полежаев (1804 – 1838) – русский поэт. Отец – пензенский помещик Струйский; мать – крепостная девушка Аграфена, после рождения «незаконного» младенца обвенчанная с саранским мещанином Полежаевым, который вскоре бесследно исчез. Мать Полежаева возвратилась в среду дворовых Струйского и умерла, оставив 5-летнего сына. В 10-летнем возрасте отец отвёз его в Москву и определил в частный пансион швейцарца Визара. Во время обучения мальчика Струйский за жестокое обращение с крепостными был сослан в Сибирь, где и умер. В 1820 г. Полежаев поступил вольнослушателем на словесное отделение Московского университета. Помощь Струйских «незаконному» внуку была нерегулярной. Горькая нужда вызывала частые перерывы в обучении. В университете Полежаев сошёлся с родственным ему кругом студентов из разночинной среды; здесь по рукам ходили запретные рукописи, складывались революционные кружки. В этой атмосфере возникала поэзия Полежаева… В духе декабристской поэзии написано стихотворение «Балтасар», подражание 5-й главе пророка Даниила – легенда о гибели восточного деспота, как отклик на коронацию Николая I.

Кроме стихов, печатавшихся в «Вестнике Европы», в альманахах, Полежаев создал несколько повестей в стихах, распространявшихся в студенческой среде. В их числе была поэма «Сашка». Написанная в 1825 г., она стилизована в духе только что напечатанной первой главы «Евгения Онегина». Поэма полна своеобразного юмора, реалистических черт, остроумных общественных характеристик, сатирических выпадов по адресу университета, необычайно резких – против «столпов» и «устоев» самодержавного порядка. В противовес скептическому «баричу» Онегину, Сашка – студент, плебей, разбитной малый, которому автор сообщил некоторые черты собственного темперамента. «Сашка» – это поэтический протест против реакционных порядков, утвердившихся в университете, против социального уклада в целом, против царя, церкви, невежества, лицемерной морали дворянского общества. Вместе с тем это – стихийный порыв порабощённой личности к раскрепощению. В иронической манере гиперболизирован разгул кружка студентов, служителей «буйственной» свободы.

В июне 1826 г. по доносу И. П. Бибикова рукопись «Сашки» была доставлена Николаю I. Заставив автора прочитать свою поэму вслух, царь воскликнул: «Это всё ещё следы, последние остатки, я их искореню!» и приказал только что окончившего университет Полежаева отдать в солдаты без права выслуги. В 1828 г. Полежаев томился в подземном каземате при Спасских казармах, обвинённый по делу тайного общества братьев Критских. В тюрьме написана поэма «Арестант», содержащая атеистические мотивы. В эти годы (1826 – 1828) творчество Полежаева достигло полной зрелости. Сопротивление деспотизму стало содержанием его лирики, оно же подняло его веру в себя, как поэта. Для выражения напряжённых переживаний поэт находит резкую и острую форму. Таковы и символика его образов, и могучие ритмы стиха, и сильные эмоциональные и патетические средства самовыражения в лирике, своеобразной по стихотворным размерам, короткой строке, сплошным мужским рифмам. В лирике Полежаева преобладают мрачные, кандальные песни («Песнь пленного Ирокезца»), исполненные гнева и протеста, или скорбные жалобы («Вечерняя зоря», «Ожесточённый).

Почти четыре года (1829 – 1833) поэт пробыл на Кавказе, участвуя в боях в Дагестане и Чечне. Вырвавшись из казармы и тюрьмы, поэт жил несколько вольнее в походах и на стоянках в станицах кубанских, терских и гребенских казаков, вслушиваясь в их песни, что отразилось в стихотворениях «Ночь на Кубани», «Казаки», «Русские песни». Впечатления войны отражены в кавказских поэмах «Эрпели» (1830) и «Чир-Юрт» (1832), почти документальных по своей правдивости и реализму. В лирических стихах «Герменчугское кладбише» (1833), «Акташ-Аух», «Мёртвая голова» и других поэт остаётся глубоко человечным в своих чувствах к порабощаемому населению Чечни и Дагестана. Поклонник Дж. Байрона в своих антивоенных призывах Полежаев верен завету великого поэта «заставить говорить кровавые обломки и камни». Одно из лучших стихотворений Полежаева – «Чёрная коса»:

Там, где свистящие картечиМетала бранная гроза,Лежит в пыли на поле сечиВ три грани чёрная коса…

Полежаев ввёл в русскую поэзию образ рядового солдата. Большое место в его наследии занимают поэтические переводы, преимущественно из французских писателей: Вольтера, А. Ламартина, В. Гюго, К. Делавини и др. Наиболее значителен перевод «Прощания с жизнью» Вольтера. В октябре 1831 г. за участие в боях под Гимрами, проявив «отличное мужество», Полежаев был представлен к производству в офицеры, однако «высочайшего» утверждения не последовало. Возвращение с Кавказа в Москву в 1833 г. не оживило в Полежаеве прежних надежд на освобождение от солдатчины. Преследования продолжались. Доносы, предательства чередовались с омертвляющей работой цензуры. Литературный труд составлял единственную радость поэта: «Одно под сердцем есть добро – неочинённое перо», – говорил он своим друзьям. Цензурой изуродованы были прижизненные книги стихов Полежаева. Несколько лет цензура запрещала сборники «Разбитая арфа» (опубликован под названиев «Арфа», 1838) и «Часы выздоровления» (1842). Большая часть литературного наследия Полежаева сохранена его другом А. П. Лозовским. Муштра, военный суд, годичное заточение в подземелье положили начало развитию чахотки. Самовольный побег из полка на несколько дней завершился жестоким наказанием розгами. В сентябре 1837 г. Полежаев был отправлен в Лефортовский военный госпиталь, где через несколько месяцев скончался. Похоронен на Семёновском кладбище. Могила не сохранилась.

Место Полежаева в русской поэзии – между творчеством декабристов и гражданской лирикой М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова. Песни и романсы Полежаева многократно привлекали внимание русских композиторов. Популярнейший «Сарафанчик» известен с музыкой А. А. Алябьева и А. Л. Гурилёва. Тексты Полежаева обрабатывались в гитарных песенниках. Способствовали распространению стихов Полежаева и сведений о его судьбе А. И. Герцен и Н. П. Огарёв в своих зарубежных изданиях. После Октябрьской революции поставлены памятники Полежаеву в городах Саранске (1940) и Грозном (1950). (Краткая литературная энциклопедия. Т. 5. Стб. 838 – 840.)