Судьба и воля. Лев Клиот

ть через них мыльные пузыри, а еще через них можно медленно пить воду. Но вот же снег, белый, сахаристый, не запачканный конным пробегом. Зачем соломка? Можно ведь просто набрать в руку этого холодного сахара и есть его, охлаждая горячее горло.

      Борис застонал, и Жоззет смочила его губы влажным тампоном. Ему было хорошо в бессознании, в этих детских воспоминаниях, ничем не перемешанных, как это бывает наяву. Ты стараешься вспомнить о чем-то из прошлого, но настоящее никуда не исчезает, и оказаться в этом прошлом – чистом, без примесей сегодняшнего мира – не получается.

      Борис Залесский – в коме, ему 84 года. Два дня назад он упал с винтовой лестницы в своих апартаментах в Жуан-ле-Пен. Он слышит, как суетится Жоззет, чувствует лавандовый запах простыней и их шероховатость. Иногда, когда он выплывает ближе к поверхности, становятся осязаемой боль сломанных ребер и трудное дыхание задетых легких.

      Но окружающие его люди – медперсонал, жена, появившиеся накануне сыновья – этих его приближений к реальности не замечают, только на мониторе пациента иногда выстрелит пиком какая-нибудь синусоида.

      Борис понимал, что на этот раз ему не выкрутиться. Смерть не однажды приближалась к нему, как он шутил, на интимное расстояние, но роман закрутился только теперь.

      Его радовала возможность проваливаться в прошлое, в сладкий сироп детства, и он отпускал себя в это плавание, в глубину, не подверженную суете.

      Отец брал его на руки. Он был большим, широким, с густой черной шевелюрой и аккуратной бородкой. От него пахло табаком, одеколоном, сыромятной кожей лошадиной упряжи и смолистым сосновым духом. Он был известным и уважаемым торговцем лесом. Иногда в его нагрудном кармане к восторгу мальчика обнаруживался клад – шоколадная конфета. Но такое случалось нечасто. Отец много работал и редко находил время для общения с детьми: кроме Бориса, в семье было еще четверо, все девочки и все были старше его.

      Как-то перед сном он обратился к Мириям, 15-летней, уже взрослой старшей сестре, маминой главной помощнице.

      Она зашла поцеловать его и пожелать добрых сновидений, но присела на постель, услышав его вопрос:

      – Почему я не могу получить такую конфету, которая бывает в папином кармане, всегда, когда хочу?

      – А что еще ты хочешь получить по первому твоему желанию?

      И пятилетний мальчик перечислил целый список предметов, совершенно ему необходимых для полноценной жизни. Там было увеличительное стекло, юла, деревянная конка с выточенными тремя лошадьми, как у Максика, лук со стрелами из игрушечного магазина, трехколесный велосипед, стеклянные голубые шарики и собака.

      – А что ты сам можешь сделать, чтобы все это получить? – спросила Мириям.

      – Ведь, если по первому твоему требованию будет появляться все, что ты хочешь, то тебе и с кроватки подниматься не надо будет. А когда ты вырастешь и у тебя будет свой маленький сынишка, а мама и папа улетят на небо, ты ведь ничего не будешь уметь – только просить все, что твоя душа пожелает. А как же ты своему малышу достанешь все то, что ты сейчас перечислил?

      Он задумался: как это мама с папой улетят? Мама иногда надевает такое воздушное платье с оборками и широкой юбкой, наверное, ее может унести ветром; а папа слишком большой и тяжелый, он одет в шерстяной костюм с широким ремнем, застегнутым на толстую бронзовую пряжку и большие сапоги с отворотами. Но он спросил про другое:

      – А что надо сделать, чтобы у меня всегда были конфеты?

      – На все, что ты перечислил, нужны деньги, а деньги нужно зарабатывать.

      – А сколько стоит одна конфета?

      Мириям рассмеялась:

      – Спи давай!

      Но он настаивал:

      – Сколько?

      – Ну, наверное, сантимов пять.

      Рядом с их домом двое рабочих разбирали мостовую. Они таскали булыжники на телегу и освободившееся пространство приводили в порядок, подсыпали песок и щебень, а потом этот же булыжник укладывали обратно.

      Однажды, когда мужики сделали перерыв в работе и уселись перекусить, Борька подошел к ним и спросил, сколько им платят за каждый камень, что они выкорчевывают из мостовой.

      Мужики расхохотались:

      – А что, пацан, подработать хочешь? Наверное, девчонка понравилась, хочешь ей конфет купить?

      Про конфеты Борьке добавило решимости, и он сказал:

      – Да, хочу конфет ей купить.

      Хохоту у мужиков прибавилось. На расстеленном платке перед ними лежали ломти ржаного хлеба, куски сыра и круг домашней колбасы. Из глиняного кувшина они наливали себе в железные кружки темное пиво и уже на кураже предложили ему хлебнуть:

      – Вот выпьешь пива с нами, возьмем тебя в нашу артель.

      Борька смело взял протянутую кружку, но старший из них остановил:

      – Ладно, вот лучше колбаски поешь.

      – А если я вам помогать буду, сколько вы мне денег дадите?

      Он решил, что так будет правильно разговаривать со взрослыми: прямо