Все против свекрови. Наталья Александрова

радостно заурчал – он обожает, когда его берут на дело!

      – Но как же, дядя Вася! – проговорила я с сомнением. – Вы в таком виде не хотели выходить из дома, чтобы не пугать окружающих. А уж Бонни сейчас вообще страшнее собаки Баскервилей…

      – Как раз сейчас это нам очень поможет, – дядя Вася выглянул в окно. – На улице уже темнеет, и пойдем мы огородами, так что пугать прохожих мы не станем, а то, что нас с такими мордами увидят похитители, – это даже хорошо… в воспитательном смысле!

      Короче говоря, через сорок минут мы уже пробирались в сгущающихся сумерках мимо того самого забора, где минувшим утром разыгралась история с оранжевым грузовиком.

      Обойдя забор, мы миновали ту бытовку, при штурме которой дядя Вася и Бонни были обстреляны зеленкой. Бонни покосился на бытовку и сердито зарычал.

      – Тише, Бонечка, тише! – проговорила я вполголоса. – Мы не должны выдать себя раньше времени!

      Дядя Вася промолчал. Видимо, он разделял переполнявшие Бонни чувства.

      Обойдя бытовку, мы углубились в тот проход между гаражами, куда утром скрылись злоумышленники. Бонни выглядел очень возбужденным, короткая золотистая шерсть у него на загривке поднялась дыбом.

      Наконец мы подошли к тому месту, где, по описанию консьержки, находился гараж семьи Пустышкиных.

      – Ага! – проговорил дядя Вася и выразительно переглянулся с Бонни. – Вот как раз поблизости от этого гаража мы утром и потеряли след! Так что все сходится!

      Он оглядел основательный кирпичный гараж, вполне соответствующий описанию консьержки, и скомандовал:

      – Бонни, заходи сзади – там наверняка есть какой-то лаз! А мы с тобой, тезка, пойдем через главный вход.

      Бонни зарычал и скрылся в высокой траве сбоку от гаража, а мы с дядей Васей подошли к гаражным воротам.

      – Думаете, похитители здесь держат Сережу? – проговорила я с сомнением в голосе.

      – Думаю, тут они все! – подтвердил мой шеф.

      Он прильнул ухом к железным воротам, прислушался. Потом кивнул мне и сделал знак рукой, чтобы я держалась у него за спиной.

      В первый момент я хотела возмутиться – что это он относится ко мне, как к кисейной барышне! Я такой же детектив и оперативник, как он, и не собираюсь прятаться за его спину!

      Но затем вспомнила выстрел из водяного пистолета, вспомнила дяди-Васино зеленое лицо и послушно отступила назад. Одно дело огнестрельное ранение, пусть даже и очень опасное, и совсем другое – получить на пару недель жуткий зеленый цвет лица!

      Дядя Вася осторожно подергал за створку ворот. Она не поддавалась.

      Тогда он огляделся, нашел в траве какую-то гнилую доску, обмотал ее пучком травы и поджег.

      От этого самодельного факела пошел густой вонючий дым. Дядя Вася закашлялся, вытянул руку как можно дальше вперед и поднес факел к гаражным воротам. Видимо, там был сквозняк, потому что дым затянуло в щель между створками ворот.

      Почти тут же из гаража донеслись истошные вопли:

      – Горим! Пожар! Полундра!

      В следующий