Хроники космического пирата. Андрей Щепетов

Вы меня слышите? – раздался глухой стук, стучали, скорей всего по корпусу. Голос был женский и обращался ко мне по-английски.

      Я попытался ответить, но разговаривать в темпе военного марша оказалось непросто. Вместо слов получалось нечто нечленораздельное. Тот, кто со мной разговаривал, видимо, это понял и принялся настраиваться на другую волну, от помех мне стало не по себе, ощущение было такое, будто камнем возят по стеклу. Наконец, радио забубнило что-то о том, как обустроить садовый участок, сколько для этого нужно навозу и какой лучше подходит. Пусть, лучше про дерьмо слушать, чем бьющие по ушам марши.

      – Так нормально? – поинтересовался голос.

      – А вы кто? – ответил я вопросом на вопрос, прервав описание компостной ямы.

      – Линда! Инженер по периметру.

      – Какому периметру? – мне всё это не нравилось. – Где я?

      – В тюрьме Джефферсон, штат Коннектикут.

      Плохая шутка, не смешно.

      – Нет, правда… – я попытался настроить собеседницу на серьёзный тон.

      – Ваш чип привёз Чернятински, велел найти какую-нибудь рухлядь, собрать переходник и с его помощью вставить чип. Сказал, что тут его русский друг и надо сделать так, чтоб он не скучал. И рассмеялся.

      – И куда ты меня вставила?

      – В радиолу, 1951 года выпуска.

      Всё это похоже на дурной сон, на чёртов кошмарный сон. Я хочу проснуться, очень хочу…

      – Чернятински – садист, – оборвала захлестнувшую меня панику Линда, – он пытает заключённых. Тебе тоже приготовил сюрприз.

      – Какой? – проговорил я голосом девушки, рекламирующей средство для похудания.

      – Он сказал, что принесёт граммофон, и чтоб я придумала, как можно пристроить к нему чип.

      В сознании всплыл древний аппарат с ручкой и трубой, на котором крутится заезженная пластинка, и трескучий голос поёт старинный романс. И ни скрыться, ни убежать. Ни даже убавить звук. Пытка, настоящая пытка. Лучше уж смерть.

      – Линда, послушай, – чёрт, даже невозможно изменить интонацию, девка из радио, зараза, радостно стрекочет про талию, – послушай, спрячь меня, а? Или выбрось.

      – Не могу, – послышался вздох, – Чернятински меня убьёт. Я его боюсь.

      – Ну, как мой русский дружок, всем доволен? – послышался голос, который я узнал бы из тысячи. – Я смотрю, вы уже подружились? Согласитесь, Сергей, – Чернятински постучал по корпусу радиолы, – вы не можете меня упрекнуть в негостеприимстве Тут вам и музычка, и красивая девушка. Впрочем, вам ведь не видно. Ну, ничего, обещаю, скучать не придётся, – он рассмеялся, словно закаркал.

      Послышался шорох, затем испуганный вздох Линды. Раздался удар, меня словно прошил высоковольтный разряд, и я провалился в небытие.

      Темноту прорезали горизонтальные всполохи, что-то ярко моргнуло, через мгновение передо мной раскинулся унылый пейзаж: пыльная площадка без растительности, за ней трёхэтажный барак с решётками на окнах, позади – бетонный забор