Детская книга. Антония Байетт

они оправдывают взрывы и выступления под чужой личиной. Ты то строишь из себя шута, то поощряешь убийство.

      – А грести золото и платить рабочим гроши – это не убийство? Ты знаешь, как живут шахтеры на золотых рудниках? Или те бедняжки, что шили твою тонкую сорочку, окропляя ее своей кровью?

      – И ты думаешь, что сильно им поможешь, разгуливая по Стрэнду во фраке и цилиндре и продавая листовки?

      Хамфри начал произносить речь, которую обычно говорил на митингах. Он описал участь трех миллионов людей, которые кишат в зловонных диких трущобах, простирающихся за банком. Эти люди хворают от голода и холода, не имея постели, чтобы приклонить голову. Социал-демократы в своих всеми презираемых листовках заявляли: двадцать пять процентов рабочих зарабатывают так мало, что все равно живут в голоде и болезнях. Мистер Чарльз Бут оспорил эти цифры и провел свое собственное скрупулезное исследование бедности. И пересмотрел цифры – в сторону увеличения, Бэзил. Не двадцать пять, а тридцать процентов рабочих семей пытаются выжить на сумму менее двенадцати шиллингов в месяц.

      – Подумай, – многозначительно сказал Хамфри, агрессивно тыча бокалом шампанского в сторону брата, – подумай, сколько вещей, которые лично ты считаешь для себя необходимыми, можно купить на двенадцать шиллингов.

      У Бэзила язык не повернулся назвать крупные суммы, которые он жертвовал на благотворительность.

      Хамфри продолжал свою речь. Он описал стремительное падение изувеченного рабочего, у которого раздавило руку или ногу или выбило глаз щепкой. Всего через несколько дней такой человек лишается дома, у него нет еды, его дети голодают, их одежда отправляется в заклад, они спят в работном доме или на улице, а жена рабочего продает себя ради куска хлеба. Мистер Бут и мистер Роунтри изучали и школы. Они обнаружили, что в периоды относительного благополучия только в лондонских школах пятьдесят пять тысяч детей столь слабы от голода, что не могут учиться.

      – Пятьдесят пять тысяч – это очень много. А теперь представь себе их по отдельности, одного ребенка за другим…

      Бэзил сказал, что он не на митинге и нечего его заводить. Он хотел бы найти практическое решение проблемы бедности. Но он не считает, что ее можно решить подстрекательством к революции или взрывами публичных зданий и убийством неповинных прохожих.

      Хамфри сказал то, что уже много раз говорил на митингах:

      – Однажды в Попларе я увидел двух оборванцев. Они шли впереди меня и постоянно наклонялись к мостовой, подбирая апельсиновые шкурки и яблочные огрызки, черенки винограда и крошки хлеба. Разгрызали сливовые косточки ради ядрышек. Выбирали отдельные непереваренные зерна овса из конского навоза. Вы можете себе это представить?

      Флоренция Кейн, подносившая ко рту крабовую котлетку, уронила ее на траву.

      Виолетта сказала:

      – Право же, Хамфри, незачем расстраивать детей такими гадостями.

      – В самом деле? – отозвался Хамфри. –