Империя. Роман об имперском Риме. Стивен Сейлор

когда получил амулет. Сначала дед научил меня надевать тогу, а потом мы с ним прошли по всему городу, вдвоем – только он и я. Он показал мне место, где убили Юлия Цезаря, его двоюродного деда. Затем – Великий алтарь Геркулеса, самое древнее святилище в городе, которое Пинарии воздвигли, когда Рима еще и в помине не было. Показал фиговое дерево на Палатине, куда по ветвям забирались Ромул, Рем и их друг Пинарий. И наконец – построенный Цезарем храм Венеры, где я впервые увидел потрясающую золотую статую Клеопатры. Дед очень хорошо знал Клеопатру, как и Марка Антония. Когда-нибудь… когда-нибудь, надеюсь, у меня появится сын, и я проведу его по всем тем местам и расскажу о наших пращурах.

      Ацилия по-прежнему держала подвеску в руках. Пока Луций говорил, она подступала все ближе, пока не прижалась к нему телом. Взглянула на амулет, затем посмотрела любимому прямо в глаза:

      – Но что означает твой амулет? Какая-то непонятная форма.

      Луций покачал головой:

      – Забавно, но дед, хоть и поднял такой шум вокруг передачи мне реликвии, сам толком не знал, откуда она и что собой воплощает. Ему было известно одно: амулет принадлежал нашей семье на протяжении многих поколений. Должно быть, подвеска стерлась и потеряла первоначальные очертания.

      – В нашем семействе нет ничего подобного, – призналась Ацилия, откровенно завороженная.

      Она стояла так близко, что Луций испытал неодолимое желание обнять ее и прижать к себе, невзирая на брата, который мог появиться в любой момент. Но небеса над ними вдруг разверзлись, и сад накрыло ливнем. Луций был бы счастлив остаться здесь, под теплым дождем, обнимаясь и вместе промокая до нитки, но Ацилия выпустила амулет, схватила жениха за руку и, заливаясь звонким смехом, увлекла через перистиль в дом.

      Отец Луция и брат Ацилии сидели рядом в одинаковых креслах черного дерева, отделанных лазуритом и абалоном. Пинарий-старший не случайно сопроводил гостя к лучшей мебели в доме.

      Марк Ацилий был всего несколькими годами старше сестры и обладал такими же золотистыми волосами и ярко-голубыми глазами. Он говорил:

      – Уже пять лет миновало, как нас разгромили в Тевтобургском лесу, а мы так и не поквитались с германскими племенами. Они смеются над нами! Безобразие!

      – Значит, дождь загнал вас домой. – Отец Луция, желавший бракосочетания Ацилии с сыном не меньше самого жениха, тепло улыбнулся ей. – Мы с Марком обсуждали положение на севере. – Он вновь обратился к брату Ацилии: – Ты молод, Марк. Для тебя пять лет – долгий срок, но по меркам мироздания – это всего лишь миг. Наш город не за день строился, а империя складывалась много дольше, чем живет человек. Конечно, Рим долго считался непобедимым. Наши легионы неуклонно раздвигали границы империи, сокрушая все преграды. На севере Юлий Цезарь, двоюродный дед моего отца, захватил Галлию и этим приуготовил вторжение нашего двоюродного брата Августа за Рейн и покорение германцев. Дикие племена были укрощены. Их вождей соблаз нили привилегиями римского гражданства. Строились города, храмы посвящались богам, собирали подати, и Германия стала такой же провинцией, как остальные.

      А потом