Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше. Шерил Стрэйд

относятся и к тебе, Застрявшая, и к любому другому человеку, в чьей жизни когда-либо происходили по-настоящему ужасные события.

      Ты никогда не перестанешь любить свою дочь. Ты никогда ее не забудешь. Ты всегда будешь помнить ее имя. Но она никогда не воскреснет. Никто не в силах вмешаться и исправить это – и никто не станет этого делать. Никто не может вернуть ее молчанием или оттолкнуть словами. Никто не защитит тебя от страдания. Ты не в силах ни выплакать его, ни заесть, ни отогнать голодом, ни выходить ногами, ни отбиться от него кулаками, ни даже справиться с ним благодаря психотерапии. Оно просто есть, и ты должна пережить его. Тебе нужно принять его, двигаться вперед, стать лучше, пройдя через испытания, и бежать без оглядки навстречу своим лучшим и самым счастливым мечтам через мост, который был выстроен твоим собственным желанием исцелиться. Психотерапевты, друзья и другие люди, живущие на Планете Мой Ребенок Умер, могут помочь тебе в пути, но исцеление – неподдельное исцеление, настоящая реальная действительная с-размаху-на-колени-в-грязь перемена – целиком зависит от тебя.

      Та работа в средней школе была лучшей работой в моей жизни, но я продержалась на ней лишь год. Это был тяжкий труд, а я была писателем, поэтому ушла, переключившись на менее эмоционально напряженные формы трудоустройства, чтобы иметь возможность писать. Однажды, через шесть лет после увольнения, я обедала в «Тако Белл» неподалеку от школы, в которой работала. В тот момент, когда я собиралась уйти, ко мне подошла женщина в униформе «Тако Белл» и окликнула меня по имени. Это была девочка «без лица», жившая в ветхом сарае. Теперь ее волосы были стянуты в «конский хвост». Она стала взрослой. Ей было двадцать, а мне – тридцать пять.

      – Это ты?! – воскликнула я, и мы обнялись.

      Мы поговорили о том, что вскоре ее должны повысить до помощника менеджера в «Тако Белл», о том, с кем из девочек нашей группы она по-прежнему поддерживает контакт и чем они занимаются. Она вспомнила, как я водила ее на скалолазание, и на балет, и на поэтические чтения в книжном магазине, и о том, что она больше никогда ничего подобного не делала.

      – Я не забывала вас все эти годы, – сказала она мне.

      – Я так горжусь тобой! – отозвалась я, пожимая ее руку.

      – Я это сделала, – сказала она. – Правда?

      – Сделала, – подтвердила я. – Еще как сделала.

      Я тоже никогда не забывала ее. Ее звали Дезире.

ТвояЛапочка

      Тот экстатический парад

      Дорогая Лапочка!

      Мне двадцать один год. Сейчас учусь в колледже. Я работаю неполный день, чтобы оплачивать некоторые свои расходы, но по-прежнему завишу от родителей в том, что касается жилья и питания. Я также пользуюсь их машиной. Я не вижу проблем в том, чтобы жить с родителями, – по крайней мере, не замечал бы их, не будь я геем.