Сборник прозы. Рассказы, мистика, сказки, фантастика. Любовь Карпенко

как и было обещано, служители сняли защитное полотно с картины, когда в зал вошла первая экскурсия во главе с гидом.

      Ткань упала на пол, а люди отшатнулись от картины. Картина жила. Её полотно выглядело устрашающе. Огромные бурые кляксы расползались по её поверхности, цепляясь друг за друга длинными щупальцами, переплетаясь между собой и перемешиваясь. Из этих пятен выступали очертания лиц с орущими ртами, злобными оскалами и гримасами ненависти. Картина зашептала. Шёпот нарастал, и вот уже можно было разобрать некоторые фразы. Люди притихли, на многих лицах появилось недоумение, некоторые были просто поражены услышанным.

      Картина дышала. Полотно стало наполняться чем – то изнутри и разрастаться. Люди отступили в глубину зала, но продолжали, как завороженные, неотрывно смотреть на картину. И вдруг в правом нижнем углу холст дал трещину.

      И тогда, в звенящей тишине зала, откуда – то из глубины картины, раздался чистый и звонкий детский голосок. – Мамочка, посмотри, какое большое полотно! Вот бы мне такое! Я бы нарисовала на нём большое – пребольшое солнышко!

      И как только затих детский голосок, картина мгновенно успокоилась. Краски стали блекнуть, а затем и вовсе пропали. Полотно заискрилось белизной и на нём, словно по мановению волшебной палочки, проявился сначала выпуклый круглый контур, окрасившийся в оранжевый цвет, а затем от него потянулись к краям картины длинные лучи. Картина засияла оранжевым солнцем, и с холста по залу разлился яркий свет. Солнечные зайчики весело запрыгали по живописным полотнам, заставляя их оживать.

      Художник стоял у окна. Он наблюдал за маленькой девочкой, играющей в саду, в который выходили окна выставочного зала. Его серые, с лёгким прищуром глаза искрились, на губах играла лёгкая улыбка. Это она, маленькая фея, спасла его картину, когда вчера, перед самым закрытием выставки, вбежала в зал, держа в крохотной ручке большой розовый шар на длинной нитке.

      Колье

      Дом на окраине городка горел всеми окнами. Отблески огней плясали на белом снегу, кружились в воздухе яркими снежинками. Внутри дома было жарко натоплено, а на улице протяжно выла метель.

      В большой спальне на втором этаже, заставленной старинной мебелью, на широкой кровати, стоящей недалеко от камина, умирала больная женщина.

      Рядом с кроватью умирающей, на стуле с высокой резной спинкой, наклонившись к женщине, сидел молодой мужчина. Мужчина держал руку женщины в своей руке. На его лице была гримаса скорби и боли, глаза неотрывно смотрели на лицо умирающей.

      Женщина открыла глаза. Её грудь колыхнулась, сделав слабый вдох. Рука несильно сжала руку сына. Чуть слышно заговорила. Мужчина наклонился почти к самому лицу умирающей, чтобы расслышать слова.

      – Не горюй, просто время моё пришло. Так уж получилось. Жаль мне только, что деток твоих не увижу. – Женщина тяжело вздохнула и стала резко бледнеть. –