Лучший экипаж Солнечной. Олег Дивов

спину и покачиваясь с пятки на носок.

      – Бар-р-дак! – прорычал он, ни к кому специально не обращаясь.

      Вернер подобрал сумку и встал.

      – Контроль отражателей в норме, – доложил он.

      – А, – сказал Боровский, как будто только что заметил Вернера. – Здравствуйте, Эндрю. Хоть кто-то здесь в состоянии за что-то отвечать. И чего там было?

      – Видимо, дефектный блок. Сейчас я его протестирую на своей машине, и тогда смогу дать полное заключение.

      – На диверсию не похоже? – неожиданно спросил Боровский. Ива, услышав это, подпрыгнула в кресле и обернулась.

      – Не похоже, – ответил Вернер, ощутимо понизив голос. – А что?

      – Да так, – Боровский неопределенно шевельнул бровью. – Пришел снизу меморандум о профилактике саботажа. Это, конечно, совершенно не мое дело, но если бы меня спросили… М-да. Вот я и спрашиваю: не похоже?

      – Знаете, коммандер, – сказал Вернер без тени юмора в голосе. – По-моему, в Адмиралтействе у кого-то поехала крыша. А вы – рады стараться.

      – Ты сам-то когда из психушки вышел?! – окрысился Боровский.

      – Да я там, может, и вовсе не был… – пробормотал Вернер обескураженно.

      – А я – был, – веско сказал Боровский. – И многому научился. Поэтому я всегда помню, что на «сотках» до полутора тысяч деталей, отказ каждой из которых приводит к потере боеспособности корабля. А еще я помню, что на «Тушканчике» сто человек экипажа. И все основательно тронутые. Во главе с психологом, которая только что хватала меня за яйца. Спрашивается – чего ей стоит отвинтить какую-нибудь елду на орудийной палубе и засунуть себе в…? Может, «Тушканчик» без этой елды и не развалится, но…

      – Раз вы такой ответственный, подарите ей вибратор, – посоветовал Вернер.

      – Да у нее этих вибраторов два ящика. Не в том дело. Ты пойми меня правильно, Эндрю. Мы с тобой здесь отвечаем за боеспособность. Только мы. Ну, еще твои пятеро шлимазлов, но с них спросу никакого. А больше никто. Ни Кенди, ни тем более этот толстожопый Фокс. Даже адмирал Рашен ни за что на «Тушканчике» не отвечает. А вот спросить они могут. И с кого? С нас! Так что давай, шевели мозгами. Тем более, ты русский.

      Ива смотрела, как причаливает адмиральский катер, слушала бредовый разговор за спиной и качала головой. С Вернером она была не согласна. Крыша ехала не только у чиновников Адмиралтейства. На «Тушканчике» потихоньку дурели все. Не исключая старпома Боровского.

      – Слушайте, Жан-Поль, – сказал Вернер. – Я вас понял. Все будет ОК. Только вы не расстраивайтесь так.

      – Я даже твоего личного дела не видел, – вдруг сказал Боровский с непонятной тоской в голосе.

      – А вам и не положено, – неожиданно жестко заметил Вернер.

      – То-то и оно… – вздохнул старпом. – Дежурный! – вдруг рявкнул он себе в воротник, туда, где торчал микрофон. – Не слышу доклада!

      – У вас же наушника нет, Жан-Поль, – сказал Вернер тихонько.

      Боровский пронзил техника безумным взглядом и принялся хлопать себя по карманам в поисках наушника.

      – Возьмите, – Вернер протянул старпому