Целинный разлом. Повесть. Борис Сафин

Валерка на скамейку, я вчора её бачил.

      – Куды босиком! Пылюку тащить? – Феня перегородила дверь, – быстро одеваться. Що люди скажуть. Хватит мени ваших «шахтерских походов» на шахте. Не домоишься.

      На улицу ребята вышли по – праздничному. На обоих голубые носочки в сандалях. Трусы холщовые с подтяжками. Маечки белые с синей полоской на груди. Панамки голубые. Одним словом – кавалеры! Посидели на скамейке, пока она от солнца не накалилась – аж рукам горячо!

      – Борька! Давай по улице погуляем, хоть до тех домов.

      – Айда. Только до тех хат и назад. Вон у колодца пацаны стоят.

      Дома по улице все белые, как на Украине. Только крыши не соломенные, а из камыша. И заборов нет. Возле каждого дома печка на улице, с большим котлом. Проходя по улице, Борька ощущал на себе любопытные взгляды женщин, с накрученными на головах платками и, от этих взглядов, становилось неловко. Когда шли назад, их настигла ватага «Чертенят». Мальчишки, лет по пять. Обстриженные «наголо», загорелые до черноты, босиком, в грязных майках, под которыми не видно было трусов. Мальчуганы настигли Борьку с Валеркой. Но подходить близко не решались. Минут пять, молча, шли поодаль, но осмелев, стали заходить по сторонам. Стало очень жарко. Борька с братишкой стали обмахиваться панамками, чтобы пот не щипал и не затекал в глаза. И тут началось!

      – Ақ бас! Қара бас! Ақ бас, қара бас! – «чертенята» начали плясать и кидаться комками глины с песком, – Орыс, орыс, ақ бас! Орыс, орыс, қара бас!

      – Борька! Мне страшно, побежали домой! Чего они от нас хотят?

      – Не бойся. Это такая же мелюзга, как и ты. Дразнятся они, а подходить боятся.

      До самого клуба ребята шли в окружении местной ватаги.

      – Я так и знала! – мать вскинула руки, увидев запыхавшихся детей, – вы що, траншеи копали? Ци немцы на вас напали? Это ж ухитриться надо за час всю одёжу перемазать! Гриш? Глянь на цих шахтёров! И здесь пылюку знайшли. А ты «Хай погуляють! Хай свежим воздухом подышуть!». Ну-ка скидайте всё, Горюшко вы мое!

      – Говорил я Борьке, что бежать надо. А он: «Це мелюзга! Це мелюзга!», а они глиной в нас начали кидаться.

      – Я шо, трус, чи шо? Просто я по ихнему говорить не могу. Я бы сказал!

      – Ишь ты, який герой! А, хто майку стирать буде?

      – А, шо они: «Акбас, карабас» на нас дразнили. Я знаю того Карабаса! Он в книжке про золотой ключик над артистами издевался. Страшный такой. Неужели и мы страшные?

      – Как, говорите, они вас дразнили? – отец перестал возиться с форточкой, – Акбас, Карабас? Ну, вы меня рассмешили. Вот ты, Борька, у нас белобрысый? Значит, белая голова. А по – казахски переводится как «Ақ бас». Валерка у нас черноволосый. По – казахски «Қара бас». Это они вас называли по своему: черная голова и белая голова. А вы Карабас, Карабас. Ничего, скоро научитесь говорить и по-казахски. И никто дразнить не будет.

      – А ты, откуда по-ихнему гутарить умеешь, – Феня с удивлением посмотрела на мужа, – ты же по – своему никогда не говорил?

      – Не говорил,