Шоу нашей жизни. Александра Флид

мне раньше, то я бы все тут расчистил еще до того, как вы пришли сюда.

      Оправдываться – значит, признавать свою вину. Эрик чувствовал себя просто слабоумным или последним тупицей.

      Нора разглядывала заляпанные дождем окна, которые никто не мыл последние пару лет, и в ее глазах снова плескалось самое дзенское спокойствие из всех, что он когда-либо видел. Удивительная реакция.

      – Здесь нужно только прибраться, – заметила она. – А так очень даже хорошо.

      Неприхотливая – это мягко сказано. Пожалуй, ей от него было нужно даже меньше, чем ему от нее.

      А потом она поселилась в этом доме – Марк привез ее из той ночлежки, где она спала до этого. Из вещей при ней был только небольшой чемодан с вещами, серый плащ на своих плечах и коробочка с ноутбуком, который, судя по всему, должен был отправиться к праотцам еще года три назад. К этому времени пристройку уже отмыли и даже покрасили, а потому вести ее в эти «апартаменты» повторно было уже не так мерзко. Он перетащил туда мебель из одной спальни своего дома, и теперь у нее появились стулья, большой стол, не менее внушительный диван и хорошая кровать (даже с пологом). Для погасшей звезды он жил очень хорошо, и за все это стоило благодарить только Марка. И за будущую жену, с которой он отныне должен был делить свой двор, тоже нужно было благодарить именно его.

      Эрик и сам удивился тому, что Нора его совсем не раздражала. Ее действительно не было ни слышно, ни видно. Она сидела в своей пристройке – тихая как мышка и очень аккуратная. К ней не заходила прислуга – она заявила, что убираться будет только сама. Свадьбу договорились сыграть (какое буквальное слово) в конце января, когда уляжется вся предпраздничная и похмельная шумиха. Проблем никаких на горизонте не было, и Эрик уже решил, что жизнь не так уж и плоха, когда Марк решил изменить правила игры.

      Марк в этой истории оказался ангелом и демоном в одном лице – он играл на нервах у обоих своих подопечных и самым наглым образом дурачил их. А ведь они еще даже не поженились.

      Звонок с утра пораньше мог выбить его из равновесия, даже если он был вполне безобидным, но голос Марка не предвещал ничего хорошего. Была вторая половина ноября, весь двор был завален листьями, и Эрик любовался этим желтым и шуршащим великолепием из окна своей кухни, когда трубка взорвалась вибрациями и поползла по столешнице как нечто живое.

      – Так, старик, ты уже проснулся? Доброе утро!

      За такую жизнерадостность его хотелось убить.

      – Да, я уже проснулся.

      – Как поживает твоя миссис?

      – Моя фрау поживает отлично. Можешь заехать и убедиться в этом сам.

      По правде говоря, он не знал, как она там живет и его это не особо волновало. Она не мешала ему и совсем не показывалась на глаза.

      – Иди и сам проверь, – посоветовал ему Марк. – У вас сегодня первый выход. Общий. Я заказал фотографа к двенадцати. Чтобы оба были как огурчики уже к половине одиннадцатого, понял? И проследи,