Я иду. Сергей Попов

билборды, афиши, мелькали ограждения. За ними – неисчислимые высотки, улицы, люди, машины – весь «муравейник». Такое все незначительное, незаметное, неинтересное. Ни мне, ни Бетти не хотелось отвлекаться от дороги, смотреть по сторонам. Обоих сейчас увлекала только езда, визг колес на поворотах и… больше ничего. Время как будто остановилось, его не стало: впереди – горизонт, позади – обыденная серость. И между ними – короткий миг, яркий, прекрасный. Мы были так свободны, так счастливы, что весь мир, необъятный, сложный, казалось, слился в единую разделительную полосу, асфальтовое покрытие, стал простым и понятным. А закатное солнце, тщетно слепящее меня через тонированное забрало, будто куда-то увлекало, заманивало, раззадоривало, заставляя цепко держаться за руль и… гнать, гнать, гнать без оглядки…

      – Пап, может, заедем куда-нибудь… перекусим? – сквозь вой ветра и ор двигателя услышал голос Бетти. – Возьмем по гамбургеру и коле. Что скажешь?

      – Ну а что я могу сказать? – усмехнулся я. – Конечно я «за»! Вон, кстати, какая-то забегаловка вдалеке… – сбавил скорость, пригляделся, – можно туда и заглянуть, в принципе. Да и народу, думаю, там немного.

      – Тебе решать, пап, – ты же за рулем-то, – засмеялась дочка, покрепче прижалась к моей мотоциклетной куртке.

      Остановились на полупустой парковке забегаловки Biff Day's. Заглушил двигатель, снял шлем, вместе с Бетти слез с мотоцикла, поставил на подножку.

      – Пойдем? – вытащив ключ зажигания, улыбнулся я зевающей дочке и приобнял. – О-о-о! Кого-то, вижу, дорога утомила, а сама мне говорила: «Да я хоть до ночи кататься готова!» – и засмеялся.

      Бетти насупилась и беззлобно толкнула в плечо.

      – Займи пока местечко, а я чего-нибудь закажу, – оглядев полупустое помещение с семейной парой у окна слева и скучающим кассиром в чудной шляпе и фартуке, распорядился яи-к кассе.

      Проводив дочку ласковым взглядом, – дождался, когда она займет столик возле прохода, окликнул молодого парня с раскрасневшимся лицом и заказал по коле и большому фирменному гамбургеру. Пока готовился заказ, посмотрел на уставшую Бетти. Та играла в телефон, потом, видимо, почувствовала, как смотрю на нее, подняла глаза, искренне улыбнулась и кокетливо поправила волосы. Расплатившись, – забрал поднос и направился к дочке. Присел рядом. Бетти переложила черно-желтый шлем на свободный стул и принялась за прохладную газировку со льдом.

      Помолчали.

      – Теперь увидимся только в следующее воскресение?.. – нарушила она тишину, потягивая колу через трубочку.

      – Твоя мама так решила… – разочарованно и без намека на укор ответил я, кусая гамбургер. – Она считает, что так лучше для тебя…

      – Почему ты не поговоришь с ней?., – расстроенно спросила дочка, разворачивая сэндвич. – Яуверена, что она поймет все и… – запнулась, взгляд похолодел, словно хотела сказать что-то весомое, но потом передумала, сдержалась, – в конце концов, ты – взрослый человек и имеешь право видеться