Кровавая осень. Брайан Макклеллан

обстоятельства не позволяют.

      – И нет никакой другой возможности?

      – Я не очень хороший человек. Как и все Избранные.

      Ниле совсем не понравился смысл его слов.

      – Я ведь тоже стану Избранной.

      – Вы уже ею стали. Несмотря на то что только начали обучение.

      – И мне придется делать все эти неприятные вещи, чтобы выжить?

      – Вы уже делали. И будете делать впредь.

      Она вспомнила липкую кровь на своих пальцах, вспомнила, как череп убийцы плавился под ее рукой, словно нагретый воск.

      – Уже второй раз за считаные минуты вы рассказываете мне, что́ я стану делать в будущем. Вы настолько хорошо меня знаете, Избранный Борбадор?

      Она почувствовала легкое, как перышко, прикосновение перчатки к своей щеке, а затем Бо отдернул руку.

      Какое-то время они сидели молча, прислушиваясь к завываниям ветра. Где-то неподалеку в темноте гукнула сова. Бо встал, снял сюртук и набросил его на плечи Нилы.

      – Мне не холодно, – сказала она.

      – Я слышу, как вы стучите зубами.

      Бо спустился с холма. Нила различила в темноте его белые перчатки. Наверное, он собирался коснуться Иного. Борясь с тошнотой, она снова открыла третий глаз.

      Бо светился в Ином с ошеломляющей яркостью. Избранный развел руки в стороны, и Нила с интересом ждала, что будет дальше. Но он просто стоял, подставив лицо ночному ветру.

      – Бо! – шепотом позвала она.

      Он снова поднялся на вершину холма.

      – Да?

      – Я что-то видела. Какое-то движение.

      – Где?

      – На юго-востоке. Вон там, между холмами. Во всяком случае, мне показалось, что я вижу. Но может быть…

      – Нет, – мрачным голосом перебил ее Бо и хрустнул костяшками пальцев. – Я тоже видел. Оставайтесь здесь.

      Он пошел в ту сторону, где она заметила тусклый огонек, двигаясь в темноте с такой уверенностью, будто дело происходило днем. Нила беспокойно вздохнула, почувствовав себя совсем одинокой под порывами ночного ветра, и посмотрела на тлеющие огни адроанского лагеря. Ей снова захотелось очутиться в безопасном месте, в теплой постели.

      Бо наверняка возразил бы ей, что для Избранных не существует по-настоящему безопасных мест.

      Почему он велел ей остаться? Хотел избавить от ужасного зрелища, когда начнет пытать несчастного пленника, или просто решил, что она еще слишком слаба?

      Скорее всего, и то и другое сразу.

      Но он ведь сам сказал, что Нила уже стала Избранной. И она не может позволить себе слабость, если хочет выжить в этом мире. Вместе с силой магии появятся и надежды окружающих. От нее будут ожидать, что она воспользуется своими способностями – для блага страны или короля или для собственного обогащения. Люди захотят использовать ее. Нила задумалась, сможет ли она справиться со своими страстями. Не только с влечением, о котором говорил Бо, но и с жаждой власти, славы, богатства.

      Ее пугало такое будущее. Но что она могла сделать? Убежать в дальние края и надеяться, что никто ее не найдет? Или научиться управлять магией и той властью, которую она дает? Нила не хотела превращаться в могущественное