Кошки на обочине, или Золотые правила охоты. Клара Кёрст

не знали слов,

      Жили в мире с людьми, имели улов.

      Так долго длилось, бежали дни,

      Пока однажды они не ушли,

      Сном вечным забыться пришла им пора,

      И они навечно закрыли глаза.

      И только ресницы сомкнули они,

      Как пуганой стаей взлетели орлы,

      Их гнал ветер и извечный враг

      Племя драконов усилило шаг.

      Драконы поселились в южных горах,

      Свили гнездо и посеяли мрак,

      Жрали людей, крали скот,

      Люди пытались уйти от невзгод:

      Разбудить великанов, заставить уйти

      Крылатых тварей, прогнать с их земли,

      Ведь нет им жизни, нет счастливых забот,

      Пока в горах, над морем, сидит Ламот.

      Ламот вкушает, Ламот хрустит

      Костями, мясом и жилами их

      И нет им спасенья, нет жертвам числа,

      Великаны, о великаны, проснитесь от сна!

      Гата, забывшись, с блаженной улыбкой слушала песню, и отстукивала такт, едва прикасаясь к скатерти костяной ручкой острого ножа.

      – А что у вас правда есть дракон? – откинувшись на стуле, спросил гость барона с гладко выбритым лицом (один из тех, чье воспитание оказалось тяжеловеснее съеденной пищи), когда песня закончилась.

      – Брехня старых слуг, там течение и острые камни, вот тебе и дракон, – сиплым голосом от пойла, которое называли в его замке приличной выпивкой, сказал барон.

      – О, у нас есть и почище драконов, ведьмы, например, – елейным голосом произнесла баронесса, поглядывая с удовольствием на худощавого гостя, вызывая его внимание на себя. А привлекать Лура было из-за чего – волосы у него были зачесаны назад, обнажая глубокие височные впадины, длинный нос с горбинкой, вжавшиеся узкие ноздри и длинные рот над крепким подбородком.

      Клариссе было не больше 30 лет, но она так ссохлась, законсервировалась болезнью, что теперь не могла ни стареть, ни выглядеть моложе. Ее глаза, обращенные к Луру, были как у голодной кошки, выпрашивающей кусок мяса.

      Барон метнул яростный взгляд на жену. Гата плотно прижалась к спинке стула, чтобы найти твердую опору. Она отставила руку с ножом острием вверх. Кончик ножа дрожал.

      Лур вытянул свои длинные ноги и, подняв голову с длинным носом, тонкими губами улыбался.

      – Ведьмы, драконы да ты Крат просто притягиваешь чертовщину? – он хотел вызвать барона на разговор, дабы хозяин по обычаю гостеприимства развлёк гостя.

      Крат запихнул пальцами в рот кислую капусту, и, роняя красную клюкву на стол, тыкнул пальцем в направлении духовника Клариссы, чтобы тот разъяснил Луру суть вопроса.

      – Дракон – это местный водоворот. Ни один корабль не может причалить к нашему берегу, чтобы не сесть на мель или не разбиться о подводные рифы, а если и это его не добьет, то это сделает Дракон, затянет его в свою глотку. Кто заплывает к горам посреди моря, никогда уже не возвращается, – пояснил