Лунная радуга (сборник). Сергей Павлов

я впервые подумал, что со мной сыграли скверную шутку.

      – Нортон?

      – Видимо, он хотел… не со мной, но так у него получилось.

      – А вы пытались понять, каким способом ему удалось изменить свою внешность?

      – Пытался. Не знаю… При встрече мне все казалось естественным. Кроме самой встречи, конечно. И настолько естественным, что… Ну, словом, я не уверен, что мои подозрения чего-нибудь стоят. Но, с другой стороны…

      – Выражение лица тоже казалось естественным?

      – Да, вполне.

      – Выражение было похоже на то, которое на портрете Михайлова?

      – Нет. Другое. Лицо было хмурым и озабоченным… злым. Будто бы человек торопился по какому-то спешному и неприятному делу. Меня он явно не… Почти не глядя оттолкнул меня локтем и промчался мимо.

      – За Нортоном вы замечали такое… такую…

      – Отталкивать?

      – Да.

      – Было однажды. Перед высадкой на Титанию. Нортон спешил – бегал, командовал, ну и в спешке задел меня, оттолкнул. Это мне сразу напомнило… Я остановился, посмотрел ему вслед. Он тоже вдруг остановился. Посмотрел на меня и сказал: «Извини, Рэнд». Сделал шаг, снова остановился, бросил через плечо: «И за тот раз… тоже извини».

      – Вот как! Что он этим хотел сказать?

      – А кто его знает…

      Длинная пауза.

      – Это все? – спросил Гэлбрайт.

      – Да, это все.

      – Хотите что-нибудь добавить?

      – Нет.

      – Тогда два последних вопроса. Вы не заметили различия в росте Нортона и… этого…

      – Я понял. Нет, не заметил. По-моему, ростом они одинаковы.

      – Эмблемы на костюмах совпадали?

      – Да. На рукаве у того и другого было изображение кугуара.

      – Благодарю вас, Палмер. Вы очень нам помогли… По крайней мере, я на это надеюсь. До свидания. Прошу извинить за доставленное вам беспокойство. – Гэлбрайт сделал рукой что-то наподобие прощального жеста. Палмер молча смотрел с экранной стены – казалось, не верил, что все кончилось и он свободен. Лицо его медленно таяло в голубизне.

      Гэлбрайт сидел, опустив голову, будто изучая свое отражение на полированной поверхности стола. Даже неподвижность не могла скрыть его озабоченности.

      – Вот так, – произнес он, не повернув головы, но было ясно, что адресовано это Никольскому.

      Тот ответил не сразу. Проводил взглядом исчезающее изображение Палмера, опустил глаза и стал смотреть на собственные руки.

      – Интересно, – наконец произнес он с такой интонацией, словно хотел сказать: «Плохи, оказывается, дела, коллега».

      – Забавно, – в тон Никольскому проговорил Гэлбрайт.

      – Если хотите знать мое мнение, то… то я почти убежден, – непонятно сказал Никольский.

      – Кентавр? – непонятно спросил Гэлбрайт. Не дожидаясь ответа: – Наши мнения совпадают.

      – Тем хуже.

      – Да. Тот редкий случай, когда разногласия были бы кстати…

      – Странная зависимость, – хмуро пробормотал Никольский. – Чем больше фактов…

      – …Тем