Человек-недоразумение. Роман. Олег Лукошин

академик Капица, сын ещё более знаменитого академика Капицы (у которого хватило мозгов телепередачу не вести и который всю свою мудрость делегировал сыну) треплется с гостем – тоже каким-то знаменитым учёным о теории Большого взрыва. Здесь я предлагаю всем немного напрячься и отметить сей момент как один из самых значимых в моём повествовании. Вполне возможно, что и самый значимый.

      Живёшь вот так, живёшь, ни о чём не думаешь, ничего не подозреваешь, тебе уже семь, ты вполне счастлив, и вдруг, с какого-то непонятного хрена приходит ОНО. Оно самое, нечто невыразимое и неопределённое – мысль, дуновение, ощущение – которое меняет всю твою жизнь. Для меня таким моментом стал Большой взрыв в изложении академика Капицы и его учёного гостя. Ещё необходимо отметить, что раньше семи лет подобный момент со мной вряд ли мог произойти в силу простых биологических моментов – мозг был недостаточно массивен, нервная система недостаточно чувствительной для отклика на подобную информацию. Но семь лет – это возраст свершений. Именно к этому времени я созрел для Пробуждения.

      Итак, по телевизору шёл высоконаучный трёп двух академиков, сопровождавшийся сюжетом, в котором средствами мультипликации талантливые художники изобразили возникновение Вселенной. Теория Большого взрыва вам прекрасно знакома, не буду вдаваться в подробности: короче говоря, в один прекрасный момент из пустоты ни с того ни с сего возникла Вселенная, стала расширяться, заполнять собой Ничто, заполнила его полностью, породила звёзды, планеты и чёрные дыры. С какого-то не менее непонятного хрена на одной из планет появилась жизнь – она развивалась, трансформировалась, стала в один прекрасный момент разумной, а ещё в один не менее прекрасный момент извлекла из небытия меня, существо, осознавшее вдруг себя звеном этой величественной цепочки.

      Разговор за столом развивался с энтузиазмом, в телевизоре надобность отпала. Кто-то из гостей попытался его выключить. По тигриному выпрыгнув из своего угла, я эмоционально предотвратил попытки к этому бесчинству, жалобно сморщившись, пискнув, что мне интересно и пообещав сделать звук максимально тихим. Меня оставили в покое. Мне позволили не расставаться с Капицей и Большим взрывом. Быть может, говорю я сейчас спустя годы, и зря. Впрочем…

      Впрочем, я не настолько наивен, чтобы не понимать, что не случись Пробуждения в этот самый день августа этого самого восьмидесятого года, оно непременно случилось бы в день другой. Месяц, год или пятилетие спустя, но случилось бы обязательно.

      Я уселся на пол перед телевизором с приглушённым до самого минимума звуком, я весь превратился в слух, я погрузился в переливы речи и образов, я пропускал их через себя.

      Веселье за моей спиной продолжалось. Звучали тосты, звенели рюмки, папа уже включал магнитофон с той самой катушкой, на которой была записана группа «Бони М», а это означало, что вот-вот начнутся залихватские танцы. А я внимал рождению и развитию Вселенной.

      В какой-то