Побег из Рая. Владимир Горбань

но уже располневшая, обабившаяся женщина в несвежем фартуке и дурацком кокошнике на голове. Раскрасневшееся лицо, потекшая под глазами тушь, слегка уже заплетающийся язык. Она была хорошо подшофе.

      – Что будем пить? – спросила она, с равнодушно рассматривая портрет Суслова.

      – Четыре «Тройки», – заказал Варшавский.

      – А почему четыре?

      – Два дедушке, – он указал пальцем на Михаила Андреевича.

      – Нормалек, – произнесла официантка и надолго исчезла куда – то за прилавок.

      – Теперь мы ее час прождем, не меньше, – констатировал Штормин.

      – Не будь занудой, – ответил Варшавский. – У пролетариата сегодня законный праздник. Пусть гегемон слегка расслабится. И вообще, будь проще, мы с тобой будущие слуги народа.

      – Да не хотелось бы. Что это за народ, который молится на такие иконы! – Штормин ткнул пальцем в Суслова. – Архангел Михаил.

      – Другого нет, – парировал Варшавский. – В Библии написано: «Всякая власть от Бога».

      – Да, здорово мы разгневали Всевышнего, раз у нас такая власть!

      – Ну, это еще не худший вариант.

      – Да в 1937 году нас бы за такие речи расстреляли!

      – Теперь совсем другие времена. Государство не гнобит свой народ. При Леониде Ильиче отпущен поводок. Люди стали покупать телевизоры, холодильники, стиральные машины. Стали жить не в едином трудовом порыве, а для себя, для семьи. Это хороший знак.

      – А война в Афганистане? – Штормин перешел на больную для него тему.

      – Эта война, похоже, погубит Советский Союз. Страна со слабой экономикой не выдержит такой безумной гонки вооружений.

      Тут появилась официантка. Пошатываясь, она принесла на подносе четыре коктейля. Не дожидаясь приглашения, по – хозяйски уселась за стол.

      – Студенты? – спросила она с каким – то легким пренебрежением.

      – Так точно, – ответил Варшавский.

      – Не люблю студентов!

      – Почему?

      – Напоят бабу вот такой бурдой, – официантка указала пальцем с облезлым маникюром на стакан с коктейлем, – а в койку потом не ведут. Она рассмеялась каким-то искусственным смехом, а потом вдруг сделалась совсем печальной.

      – Меня Мариной зовут.

      Студенты по очереди представились, назвав имена и фамилии.