Anamnesis morbi (История болезни). Книга 2. Александр Мишкин

вену.

      – Лидокаин, восемьдесят.

      Клара стремительно отламывала ампулам головки. Петрович опять схватил «утюги». Раздался знакомый вой зарядника. Я качал гармошку, тщетно пытался нащупать левой рукой пульс на сонной артерии и отрешённо смотрел на Вику. «И это всё, что я любил…», – невесть откуда пришла на ум цитата.

      Происходящее носило совершенно сюрреалистический характер. Нет, всё было привычным: клиническая смерть, реанимация, чёткие действия по устоявшемуся алгоритму… вот только тело, которое мы терзали в попытках вернуть к жизни, принадлежало Вике… а когда-то и мне. И это было насквозь неправильным…

      – Отошли! Разряд!

      Мгновенная пронизывающая боль вонзилась в левую руку, так и не нашедшую пульс на шее Вики. Сильнейший удар отбросил меня от неё. Боль горячей лавиной пронеслась по всему телу, заставив сердце судорожно сжаться. Я удивлённо посмотрел на Петровича, беззвучно что-то кричавшего, попытался вдохнуть, чтобы ему ответить… и не смог. А потом наступила холодная темнота.

      Глава 6

      Когда и где – непонятно.

      Существо больше всего напоминало Чебурашку, изрядно пополневшего и заточившего себе уши напильником под острый угол. При этом псевдо-Чебурашка лишился своей привычной мохнатости, зато обрёл грандиозный панковский ирокез рыжей масти. Ирокез задорно торчал между заострёнными ушами и ритмично подёргивался: существо что-то старательно жевало. Одето оно было как-то по-крестьянски: в длинную, почти до пяток грубую холщовую рубаху. Очень похоже, что домотканую. Неведомая зверушка сидела в ногах моей кровати и болтала босыми пятками в воздухе.

      Стоп. Я увлёкся изучением странного гостя и не сразу понял, что нахожусь в родной реанимации… только вот по другую сторону баррикад, так сказать. Я лежал на койке в нашей «люксовой» десятой палате (вся люксовость которой сводилась лишь к её одноместности). Под правой ключицей у меня торчал катетер, в него что-то там капалось. Ба, даже к монитору подключили! Ну-ка, что там у нас? Синусовый ритм, отлично, поживём пока. А что это у меня грудь так саднит?

      Я попытался рассмотреть, что там. Худшие подозрения оправдались: на коже красовались два круглых свежих ожога геометрически-правильной круглой формы. Итак, всё ясно: я зазевался и не убрал руки, меня шарахнуло парой-тройкой тысяч вольт, и я немножечко умер… А коллеги вернули меня в наш мир… при помощи не вполне эстетичных и приятных, но зато чертовски эффективных способов.

      Ладно, с этим определились. В принципе, теперь появление странного существа на моей кровати становится вполне объяснимым. Галлюцинация. Простой, незатейливый такой глюк. Вызванный преходящей гипоксией головного мозга во время клинической смерти. Глюки, как известно, бывают разные. Самый распространённый в народе (особенно после праздников) – маленькие зелёные человечки. Мой глюк был эксклюзивным: во-первых, человечком его назвать сложно, во-вторых, он не зелёный а, скорее цвета кофе с молоком, в-третьих, не такой уж и маленький… метр точно будет… может, чуть больше.