И смех, и страх. Лидия Ситникова

но не могла подобрать иного слова). А когда на следующий день явился старикан и обрушил на меня гнев праведный, я поняла, что дела мои плохи.

      – Вы мошенница! – вопил и брызгал слюной старик, потрясая договором. – Вульгарная обманщица!

      Он побесновался ещё немного, угрожая полицией и судом и требуя возврата денег. Я молча протянула старикашке конверт.

      – Мне нельзя так волноваться, – пробурчал он, пряча деньги в портмоне, – а то второй инфаркт заработаю. Богатырское здоровье мне теперь не светит, а?

      Он ядовито ухмыльнулся, сверкнув безупречной металлокерамикой, и от души хлопнул дверью.

* * *

      За этот день я потеряла трёх клиентов. Они расторгли контракты и ушли, не оставив мне ничего, кроме ужаса. Я пребывала в панике. Тысячи лет на земле я пользовалась людской глупостью, и никогда не случалось обломов. Но сейчас на моих глазах вершилась катастрофа. Мне отчаянно требовались новые души, но даже старые вырывались из рук и утекали сквозь пальцы.

      Сквозь пальцы… Я машинально коснулась кольца. Бриллиант оказался горячим.

* * *

      – Забирайте! – я швырнула кольцо на витрину.

      Диамондис приподнял брови.

      – Прошу прощения, но правила запрещают нам прием ювелирных изделий обратно.

      – Заберите эту дрянь, – прошипела я, нависая над разделяющим нас прилавком, – и верните мне душу!

      «Грек» невозмутимо улыбнулся.

      – Сожалею. Но вы были предупреждены.

      – Что-о?!

      Вместо ответа Диамондис жестом фокусника извлек откуда-то копию чека и постучал ногтем по моей подписи. Я вгляделась в едва заметные крохотные буквы под нею.

      Настоящей подписью подтверждаю приобретение мною ювелирного изделия и мою осведомленность о некоторых его качествах, а именно: способности поглощать и удерживать мою сущность (именуемую также «душа») в течение неопределённого времени со всеми вытекающими последствиями. Я также осведомлена о том, что процесс является необратимым. Ювелирное изделие, равно как и «душа», обмену и возврату не подлежит.

      Написанное мелким шрифтом.

      – Вы же сказали, что он принесет удачу… – растерянно пробормотала я.

      – Но не сказал, кому, – подмигнул мне «грек».

      – Я… умру?

      – Не раньше, чем придёт ваш человеческий срок, – успокоил Диамондис.

      – И… Что мне теперь делать? – беспомощно спросила я.

      – Жить, – продавец пожал плечами, – развлекаться. Работать. Кстати, о работе…

      Он сунул руку в нагрудный карман и извлек бейджик. «Катерина, продавец-консультант».

      – Почему Катерина? – глупо спросила я.

      – А почему бы и нет? – он нагнулся и ловко приколол бейдж к моему платью. – Добро пожаловать в мой магазин. Вы ведь разбираетесь в бриллиантах?..

      Trinux Samo[1]

      – Ну что, готова?

      Элайза кивнула, чувствуя, как тело пробирает дрожь – не то от страха, не то от сырости ночного леса.

      – Ну же, бодрее! – Джек подошел и приобнял

1

Trinux Samo – Три ночи Самониуса (Самайна).