Молли и кошачье кафе. Мелисса Дэйли

меня, а тому, чье лицо будет вспыхивать от радости, когда я буду входить в комнату, кто с удовольствием приласкает меня, если я прыгну на колени. Существование одинокой кошки-бродяжки так отличалось от моей прежней жизни, что я уже почти забыла, каково это – быть чьим-то питомцем и чувствовать себя любимой. Приключение в фермерском магазине напомнило мне о том, что люди и их дома с уютными кухнями и жаркими каминами по-прежнему существуют, но теперь они намного дальше, чем кажутся.

      Так я брела по обочине, не позволяя жалости к самой себе поглотить меня целиком. Дождь прекратился, и бледное солнце уже собралось закатиться за горизонт. Но от пронзительного зимнего холода не было спасения. Грязная жижа, по которой ступали мои лапы, начала твердеть: ночь обещала быть морозной.

      За поворотом я увидела, что дорога взбегает на высокий холм. Я могла различить на самой его вершине оранжевый свет уличных фонарей и неясные очертания домов и крыш. Меня охватило возбуждение: должно быть, это тот город, о котором рассказывала Нэнси!

      Пока я медленно поднималась в гору, ветер, казалось, пытался пронзить меня насквозь. Мимо проносились машины, мокрый асфальт блестел в свете их фар. Люди спешили домой. Увидев дорожный указатель «Добро пожаловать в Стортон-на-Холме, исторический рыночный город[1]», я испытала облегчение, к которому примешивалось беспокойство. Я совсем ничего не знала про этот город, но столько времени думала о нем как о месте, где смогу найти дом и хозяина, что теперь, когда я, наконец, добралась до него, мне стало страшно при мысли о том, что я поставила перед собой непосильную задачу.

      Смеркалось, снова заморосил мелкий дождик. Обычно это было для меня знаком, что пора устроиться на ночлег: найти нишу в каменной стене или дупло на дереве, свернуться клубком и отдыхать. Лапки у меня онемели от холода, шерсть промокла насквозь, я чувствовала, что промерзла до самого нутра. Но я не останавливалась: мне хотелось во что бы то ни стало оказаться в городе прежде, чем опустится ночь.

      Оказавшись на окраине, я вприпрыжку побежала по мостовой, внезапно оробев и чувствуя себя уязвимой среди машин и ярко освещенных магазинов. У дверей ресторанчика, где продавали еду навынос, я задержалась: пряный запах мясных блюд напомнил о том, что я жутко голодна. Я приблизилась, чтобы заглянуть в витрину, и тут же отпрыгнула, увидев внутри одичавшую кошку, глядевшую на меня с ужасом в глазах. Пораженная, я отошла от стекла, сердце бешено колотилось в груди. Успокоившись немного, я снова подкралась к витрине, чтобы рассмотреть кошку получше. На этот раз я все поняла почти сразу: всклокоченная дикарка на самом деле была моим отражением.

      Не веря своим глазам, я рассматривала себя в витрине. Из нежного и округлого мое тело стало поджарым и мускулистым. На спине сквозь шерсть заметно проступали позвонки, мех потускнел и свалялся. Но больше всего меня поразила собственная мордочка – подбородок заострился, а глаза ввалились. Глядя на себя в ужасе, я думала, что выгляжу, как настоящая бродяжка. А при мысли,

1

Город, в котором несколько раз в неделю проводятся ярмарки.