Приворот. The love spell. Анна Федорова

начнёт говорить, какая я неблагодарная, потому что не ценю жизнь. Пусть. Я вытерплю нотации. Она же моя сестра. Она думает, что так может помочь мне.

      – Мама сказала, что ты хотела резать вены, – тихо начала Маша, – это правда?

      Я не стала отвечать. Ей не понять, что я чувствую. Как болит сердце в те моменты, когда вижу, как Рома целуется с другой.

      – Ты наверно разозлишься, но я должна спросить… У нас ведь нет тайн друг от друга, правда? – Маша пыталась вызвать меня на разговор, но я упорно отмалчивалась. Было бы лучше, если бы она сгинула. Исчезла. Провалилась.

      – Ты, правда, хотела покончить с собой, или… или это игра на публику? – осторожно спросила Маша.

      Меня как током дёрнуло, я резко села.

      – Какая игра на публику? Ты в своём уме? – закричала я. – Уходи! Я не хочу тебя видеть! Оставь меня в покое!

      – Извини, извини, пожалуйста, – зашептала Маша, пытаясь взять меня за руку. Я вскочила с кровати и распахнула дверь.

      – Убирайся! – крикнула я в лицо сестре. – Пошла вон!

      Маша с размаху влепила пощёчину. Я покачнулась и, зарыдав, сползла по стене. Щека горела, будто на неё плеснули кипящим маслом.

      Это так несправедливо! Как Маша могла подумать, что я устроила спектакль? Что я выдумала свою любовь, свою боль?

      Маша терпеливо ждала, когда поток слез иссякнет. И вот я уже тихонько вою, обхватив колени руками.

      – Что он сделал? – Маша села передо мной и тряхнула за плечи. – Говори, что он сделал?!

      – Ни… Ничего, – я зарыдала с новой силой.

      Маша отчаянно трясла меня за плечи. Голова болталась из стороны в сторону, вот-вот отвалится.

      – Он сказал, что я для него только друг! – прокричала я сквозь слезы. – Что он любит эту идиотку Пескову! Что я ему НЕ-НУ-ЖНА!!!

      – Так и сказал, не нужна? – недоверчиво переспросила Маша.

      – Да! – в ярости выкрикнула я, отталкивая сестру.

      Маша упала. Я схватила вазу с цветами и швырнула в туалетный столик, целясь в фотографию Ромы. Фотография осталась цела, а зеркало и ваза разлетелись вдребезги. Весь пол усеян осколками.

      – Хватит! – испуганно закричала Маша.

      – Не хватит! Не хватит! – вопила я, разбрасывая вещи.

      По углам разлетелись мягкие игрушки, любимый журнал разорван, кофточки скомканы.

      Маша попыталась схватить меня за руки, но я вырвалась. Тогда она взяла чудом уцелевший графин и выплеснула воду мне в лицо. Я замерла, а потом бессильно опустилась на кровать и уставилась в одну точку. Злость прошла. Я больше ничего не чувствовала. Моё тело застыло, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Сердце стало биться так тихо, что вот-вот остановится.

      – Прости, прости меня, – Маша села рядом. – Я не верила, что ты так сильно его любишь.

      – Я жить без него не могу. Не могу и не буду, – глядя в одну точку ответила я.

      – Почему не будешь? Ведь…

      – А я пытаюсь, но у меня не получается, – вяло сказала я. Голос звучит совсем слабо, наверно, Маша с трудом разбирает, что я говорю.

      – Ты…

      – Я засыпаю,