Тайны русской дипломатии. Борис Сопельняк

как-то в эти богом забытые края Петра I. Встречу ему воевода организовал по высшему разряд: гром пушек, двухметровый осетр, ряженые девки и, что уж совсем поразительно, вся прислуга в камзолах, чулках и париках. Царь-батюшка растаял, облобызал опального воеводу и спросил, чего тот хочет.

      – Моряком хочу стать, – потупив взор, ответствовал Толстой.

      – Ке-е-м? – аж подпрыгнул захмелевший правитель. – Ты хоть знаешь, что такое бушприт или, скажем, фок-мачта?

      – Не знаю, государь, – вздохнул Толстой. – Но усердным учением надеюсь преодолеть сие незнание и через год-другой осмелюсь доложить тебе не только правила соединения шпангоутов с килем, но и как управлять парусом под названием стаксель.

      – Ишь ты-ы-ы, – удивился царь. – Слова-то эти откуда знаешь?

      – А книжки читаю, – скромно потупился Толстой.

      – Какие? – вскинулся царь. – А ну-ка, покажи!

      – Вот аглицкие, вот италийские, – протянул Толстой два увесистых тома по науке кораблевождения.

      – Так ты что же, и языки знаешь?

      – Читать-то читаю, а вот поговорить не с кем, – снова вздохнул Толстой. – В нашей глухомани – ни одного иностранца.

      – Лет-то тебе сколько? – опрокинув жбан медовухи, поинтересовался Петр Алексеевич.

      – Пятьдесят два, – махнул рукой воевода.

      – А не поздно учиться-то? В такие годы готовятся к встрече с Господом Богом.

      – Так кто ж его знает, когда она будет, эта встреча? А учиться, государь мой, никогда не поздно.

      – В чем-чем, а в этом ты прав… Ладно, быть по сему: отправлю тебя, старого греховодника, в Италию. Постигай морскую науку зело усердно, а по возвращении я сам устрою тебе экзамен. Ты у меня побегаешь и со стакселем, и с кливером, и с фор-бом-брамселем! – хохотнул Петр Алексеевич.

      Как это ни странно, но не первой молодости граф оказался прекрасным гардемарином. Пораженные итальянцы только руками разводили, а князь Венеции вручил Толстому специальный аттестат, в котором говорилось, что «предъявитель сего освоил множество морских профессий и по своим личным качествам является мужем смелым, рачительным и способным».

      За годы пребывания в Италии Толстой действительно многому научился, и не только в области кораблевождения. Он читал философские трактаты, изучал историю европейских государств, интересовался искусствоведением, постигал правила хорошего тона и, самое главное, обзаводился нужными связями.

      По возвращении в Россию Толстой предстал перед императором и сказал, что готов сдать экзамен по управлению самым современным фрегатом.

      – Не сомневаюсь, – отмахнулся Петр Алексеевич и озабоченно продолжал: – Нисколько не сомневаюсь. Но сейчас не до этого… Ты знаешь о нашем позоре под Нарвой? Люди – ладно, бабы нарожают. Но вот пушки и знамена! Этого я не забуду и не прощу. Ты помнишь, как меня ругали за отрезанные бороды и за приказ ходить в чулках и кафтанах? Дурьи головы, они того не понимали, что дело не в чулках,