Клятва сбитого летчика. Иван Козлов

уже на их базах?

      Платов игнорирует вопрос и продолжает инструктаж:

      – Мы берем летчика, и по моему сигналу ты бежишь к реке. Смотри сюда внимательно. С вышки этот участок не обстреливается, мешают деревья. Потому плот мы расположим здесь…

      – А откуда вы знаете про деревья?

      Платов лишь вздыхает на очередной вопрос Пирожникова.

      Хук подходит к ним, присаживается на корточки:

      – До чего ж ребенок любопытный попался! Это наша работа, понял? Вот ты что-то знаешь досконально?

      Пирожников отвечает не задумываясь:

      – Да. Физиологию женщины, где и какие органы у нее расположены.

      – В таком случае слушай и запоминай, чтоб в один из этих органов не попасть, понял?

      Командир спрашивает у Хука:

      – Как у Физика дела?

      – Пара деталей нужна. Может, мы с ним прогуляемся к дороге?

      – Нет. Нам все равно переходить трассу, вот там и поглядим, что к чему.

      – Добро. Пойду еще Физику помогу. Он там над одной вещичкой колдует…

      Хук поднимается, уходит, и Физик протягивает ему крохотные круглогубцы:

      – Подержи-ка, вот здесь…

      Пирожников вытягивает шею, стараясь увидеть, что они там мастерят, но Платов опять обращается к нему:

      – Не отвлекайся. От тебя тоже судьба операции зависит, пойми это. Главное: никакой самодеятельности, никаких экспромтов! Твое дело – сесть на плот, проплыть двести метров, спрыгнуть на берег, а плот оттолкнуть. Там течение такое, что его потянет к другому берегу, и это собьет ищеек со следа, если что. А ты отправишься по прямой к своему дивизиону.

      – А вы что, не туда разве пойдете?

      – Не туда. Нам, Пирожников, в Москву надо, а тебе еще тут местных женщин любить.

      Женька притворно глубоко вздохнул:

      – Так не разрешают.

      – И правильно, между прочим, делают. Ты знаешь, что такое мужское достоинство?

      Пирожников коротко хохотнул:

      – Кто ж не знает…

      – Правильно думаешь, – сказал Платов и постучал пальцем по лбу. – Голова. И в нашем возрасте при ее помощи уже самому надо понимать, что и к чему может привести.

      – Ну и к чему плохому это меня приведет?

      – Головой-то надо своей думать, да не только о себе. Женщине хуже не станет? Жизнь у нее не сломается?

      Пирожников тут же перевел разговор в другое русло:

      – А плот откуда возьмем?

      Платов смотрит на схему, чуть поправляет ягоду, обозначающую вышку с часовым, и говорит:

      – Отдыхай. Еще раз взгляни сюда, закрой глаза и вспоминай, все ли детали помнишь. А я к Циркачу пройду.

      Через минуту Пирожников подсел к Физику с Хуком:

      – Задание мне какое-то несерьезное дали. На плоту кататься.

      Физик, не отрываясь от дел, спросил:

      – А серьезное – это какое? Чтоб орден за него, да еще и посмертно?

      – Да нет, я как Теркин, и на медаль согласен, но и за нее же люди потели, а тут…

      – Попотеем еще, – вставил Хук.

      – Слышь, Физик, а тебе