Клятва сбитого летчика. Иван Козлов

яю на потом, но они будут. Кто у нас в резерве?

      – Платов, – коротко ответил майор.

      Зазвонил телефон.

      – Связывайтесь с Платовым, – отдал команду Полковник, жестом показал, чтоб бойцы покинули кабинет, и только потом взял трубку.

      Звонил Литвинов, их куратор из дома номер четыре, что на Старой площади.

      – Виктор Семенович, – сказал он. – Я в детали еще не посвящен, меня с кровати подняли. Что там произошло с этим Бабичевым? Почему он взлетел? Он же не должен был взлетать!

      Полковник посмотрел на огромные напольные часы: было без четырех три ночи.

      – Так точно, не должен был. Но американцы стали бомбить аэродром, и инструктор решил спасти машину. Он, оказывается, и раньше такое проделывал, все обходилось. А на этот раз его караулили «корсары»…

      – Истребители «Ф-4»? – Литвинов разбирался в военной технике. – Они появились там совершенно случайно?

      – Нет, конечно. И «корсары», и их спецназ… Я уверен, это была продуманная операция.

      – Паршиво, крайне паршиво. Понимаете, какой важности задача перед вами поставлена?

      Полковник опять взглянул на циферблат:

      – Группа через один час семнадцать минут вылетает.

      – Кто ее возглавит?

      – Опытный человек.

      Литвинов нервно кашлянул, видно, он ждал более подробного ответа, но тему продолжать не стал:

      – Прошу докладывать, постоянно. Вы лично будете борт провожать?

      – Так точно, Сергей Сергеевич.

      – Тогда из аэропорта – сразу ко мне. Есть информация, которая не телефонная.

      Грубой гитарной струной трижды запели часы.

      Быт капитана Платова

      Капитан Платов был стариком. Не таким глубоким, конечно, как Полковник, тому вообще за полтинник перевалило, но и неполные тридцать шесть тоже возраст.

      Платов стоял закутанный по пояс в простыню на балконе своей «однушки». Квартиру он получил около полугода назад в старом обжитом районе, на третьем этаже. Тыловик при этом сказал: «Платов, нет у нас права двухкомнатную тебе давать. Но как только женишься – в новом доме и с улучшенной планировкой, обещаю!»

      Платов жил и на съемных, и в общагах, так что для него и эта – роскошь. Да еще под балконом сирень, только недавно отцвела, но сохранила запах, любимый с детства. У бабушки в деревне, что на Оке, один угол сада был отдан сирени. Там вили гнезда и пели синегрудые варакушки.

      Тут поют пацаны. Их двое, один с гитарой, между ними на лавочке сидит молчаливая девочка.

      «Хмуриться не надо, Лада,

      Для меня твой смех награда, Лада!»

      У Платова нет ни слуха, ни голоса, и как все, обделенные этими качествами, он любит подпевать. Тихо, чтоб только сам себя слышал.

      «Нам столетья не преграда,

      Нам столетья не преграда…»

      Дробно, как синичка, застучали за спиной в окно. Это Настя. Она сидит на кровати, закутавшись в простыне, поджав под себя ноги, и манит его пальчиком. Тем самым, которым только что стучала. В другой руке у нее бокал с шампанским. Платов качает головой: мол, погоди, еще немного постою, посмотрю на звезды, послушаю молодежь. Тогда Настя показывает ему кончик языка и начинает как из белой скорлупы вылупливаться из простыни. Вот плечи показались, вот грудь… Не до конца, но почти до самого интересного места.

      Платов заходит в комнату. Садится не на кровать, а к журнальному столику. На нем – свеча в подсвечнике из начищенной гильзы, тарелка с черешней, бутылка шампанского. Один бокал пуст, второй – у Насти.

      – Ты сделаешь меня алкоголичкой, – говорит она. – Я уже столько выпила! А ты – ни глотка. Когда закончится твое резервное дежурство или как оно там называется?

      – Пусть будет так и называться, – улыбнулся Платов. – Ровно через девяносто семь минут. И если к этому времени в бутылке что-нибудь останется…

      – Как тебе не стыдно! Я всего несколько глоточков сделала!

      Платов словно не слышит ее, продолжает свою фразу:

      – Ровно через девяносто… теперь уже шесть минут я скажу тебе одну важную вещь, Настя. Если помнишь, мы познакомились год назад, день в день. – Он покосился на полки с книгами, где была припрятана со вчерашнего дня шкатулка с перстеньком. – Думаю, за это время мы уже знаем друг друга так, что…

      Телефон рявкнул котом, которому наступили на хвост. Настя даже вздрогнула и нырнула с головой в простыню:

      – Ой, это мама!

      Будто мама могла ее сейчас увидеть!

      Платов тотчас взял трубку:

      – Да… Есть!.. Конечно, готов.

      И уже обратился к Насте:

      – У нас с тобой десять минут, девочка. Через неделю приеду и скажу все, что хотел…

      Она тотчас сорвалась с кровати и побежала на кухню:

      – Десять минут… Я бутерброды нарежу и кофе в термос налью.

      Он стал одеваться,