Мы здесь. Майкл Маршалл

мы будем отслеживать меж собой открытый участок. Сотовый в руках тоже создает дополнительную маскировку.

      – Супер, – кивнула Кристина.

      – Когда один из нас засекает Кэтрин, обмениваемся сигналом готовности. Тот из нас, кто на противоположном конце, движется в сторону школы по другую сторону улицы. Второй караулит на месте из расчета, что Кэтрин пойдет по улице обратно тем же путем, что и пришла. Когда она вместе с детьми проходит мимо, он следует за ней на дистанции. Второй идет параллельно на расстоянии квартала, перенимая функции третьего. Это при учете того, что…

      Тут я заметил, что Кристина поглядывает на меня с улыбкой. И как-то игриво.

      – Что такое? – прищурился я.

      – А давай купим тебе еще и шляпу, в тон робе? – предложила она.

      – Незачем.

      – Да ну, давай! Когда справимся с этим делом, откроем частное сыскное агентство.

      – Ни за что. И это не «дело». Не забывай, что я тебе сказал насчет выхода из игры.

      Кристина, надув губы, заняла место на углу.

      Я бодрым шагом двинулся вниз по улице, минуя школу. Лавируя меж скопившихся у школьных ворот женщин, я был уверен, что все это мамы учащихся. Матери – становой хребет реальности, и эфир вокруг них ощущается совсем по-иному. Они передают сигнал – даже те из них, кто считает, что занимается ерундой. Был здесь и один мужчина, но с такой ухоженной бородкой и так увлеченно беседующий с двумя женщинами, у которых слово «родитель» прямо-таки светилось на лбу, что я со спокойной душой предположил: это наверняка чей-нибудь продвинутый и креативный безработный папа. Дойдя до Десятой, я оглянулся вдоль улицы и вынул мобильник.

      Кристина откликнулась на первом же гудке:

      – Ничего?

      – Ничего.

      – Что теперь?

      – Ждем, – ответил я.

      – Только это одно нам и остается: ждать, – торжественно изрекла моя подруга и хихикнула.

      – Надеюсь, ты относишься к этому серьезно.

      – На все сто!

      – Вот хорошо.

      – Кстати, меня еще никогда к тебе так не влекло, как сейчас.

      – Может, это потому, что мы сейчас в восьмидесяти метрах друг от друга?

      – Знаешь, ты, наверное, прав.

      – Класс. А теперь тс-с! Сфокусируйся. Если хочешь надо мной поизмываться, то можешь сделать это позже, на досуге, в тиши и уюте нашей каморки.

      Так мы и ждали, в молчании. Тем временем небо все больше хмурилось, а кончики пальцев уже начинало прихватывать холодом.

      – Я есть хочу, – пожаловалась в трубку Кристина. – Замерзла. И вообще.

      – Чшш!

      Без пяти минут три улица сделалась намного оживленней: судя по всему, многие родители практиковали явление «тик в тик». Всей оравой они устремились к школе с обоих концов, подобно стае исключительно ухоженных зомби. Я оглядывал это копошение с дистанции, по-прежнему держа трубку возле уха и нарезая круги якобы за разговором. Ничего и никого подозрительного в общей толкучке я не замечал. Просто мамы. Валят валом.

      – Вон