Шестая жена короля Генриха VIII. Луиза Мюльбах

и обер-камергера; оба эти лица занимали несомненно самое видное положение, так как один из них был постоянно при королеве.

      Таким лицом являлся обер-камергер. Когда королева была у себя, во дворце, он должен был быть неотлучно в ее приемной и только при его посредстве можно было попасть к королеве, ему она отдавала все приказания относительно увеселений и всех планов на текущий день; он должен был измышлять новые развлечения, новые увеселения, он вместе с тем имел право принимать участие в более интимных вечерних кружках королевы и имел право стоять позади стула королевы, когда королевская чета желала поужинать попросту, без соблюдения церемониала. Поэтому положение обер-камергера считалось очень важным, и он неизбежно должен был сделаться или ее поверенным и близким другом, или же коварным и злейшим врагом!

      Положение обер-шталмейстера было не менее важно. Как только королева покидала дворец, он должен был сопровождать ее всюду, будь то на прогулках пешком или в экипаже, будь то верхом по лесу или в золоченой яхте по Темзе. Положение обер-шталмейстера было, пожалуй, еще важнее, еще исключительнее. Хотя для обер-камергера всегда были открыты покои королевы, в них он никогда не оставался с нею наедине, так как всегда присутствовала дежурная фрейлина, исключавшая возможность какой бы то ни было близости с королевой. Совсем другое дело – обер-шталмейстер. Он всегда имел случай говорить с нею так, что никто их не слышал. Он подавал ей руку, помогая сесть в экипаж; он сопровождал ее при верховой езде, при прогулках на воде. Словом, он имел тысячу возможностей быть с нею наедине и, дабы оберегать королеву, занимал подле нее место более близкое, чем придворные дамы.

      Поэтому понятно, какое огромное значение имела эта должность, в особенности если принять во внимание, что во дворце король был почти неотлучно при своей супруге, но на прогулках он уже не мог сопровождать ее, так как вследствие своей все увеличивающейся тучности не покидал дворца иначе как в экипаже.

      Естественно, что весь двор с напряженным вниманием ожидал того момента, когда обер-церемониймейстер назовет этих двух лиц, имена которых до тех пор держались в строжайшей тайне. Король собственноручно вписал эти два имени лишь утром, пред тем как передать список обер-церемониймейстеру.

      Не только двор, но и сам король с интересом ждал этого момента. По выражению лиц он хотел определить количество друзей и врагов обоих избранников. Одна только молодая королева была со всеми равно любезна; ее сердце билось совершенно спокойно и мерно, она не понимала значительности этого момента.

      Даже голос обер-церемониймейстера дрогнул, когда он произнес:

      – Звание обер-камергера при королеве его величество возлагает на милорда Генри Говарда, графа Сэррея!

      Шепот одобрения послышался отовсюду, и на всех лицах отразилось радостное изумление.

      – У него очень много друзей, – пробормотал король про себя. – Он, следовательно, опасен!

      Он гневным взором окинул молодого графа, когда