Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1. В. А. Мау

(ограничении), осуществляемой авторитарно-принудительным путем, тогда как «все положительное, все инициативное и творческое содержание организующего процесса лежит вне этого понятия».

      Оценивая тот тип централизованного государственного хозяйствования, признаки которого в 1917 году уже ясно проступали в российской действительности и который многие левые трактовали как осуществление социалистической тенденции, как зарождение элементов плановой экономики будущего, А.А. Богданов не без сарказма писал: «…Эта система „непредусмотренная” и „ублюдочная”; но… родители этого ублюдка – не совсем те, которым его подкидывают. Один из родителей – капитализм, – правда, не подлежит сомнению; но другой – вовсе не социализм, а весьма мрачный его прообраз, военный потребительный коммунизм. Разница немалая. Социализм есть, прежде всего, новый тип сотрудничества – товарищеская организация производства; военный коммунизм есть прежде всего особая форма общественного потребления – авторитарно-регулируемая организация массового паразитизма и истребления. Смешивать не следует»[64].

      С радужными надеждами и суровыми предостережениями вступала экономика России в новый этап своего существования. Начиналась следующая фаза революционного процесса. К власти пришли большевики.

      Нэп в контексте российском революции[65]

      Отношение к новой экономической политике претерпело значительные изменения в последние десятилетия. В период так называемого застоя годы нэпа были для большинства прогрессивно мыслящих историков, экономистов и публицистов «золотым веком» советского строя и одновременно запретным плодом, к которому нельзя было не только вернуться, но и сколько-нибудь всерьез притронуться. Политические и идеологические догматы «Краткого курса истории ВКП(б)» закрывали дорогу объективному и непредвзятому анализу.

      Перестройка, отбросив некоторые табу и политически реабилитировав многих видных деятелей 1920-х годов, превратила «запретный плод» в «землю обетованную». Все стали искать в нэпе, в его экономической системе заветный ключ к построению счастливой жизни на почве «социалистического выбора». Казалось, что, изучив опыт 1920-х годов и соединив Госплан с червонцем (т. е. административную директиву с твердой, конвертируемой валютой как основой устойчивой финансовой системы), можно будет вернуться к подлинному социализму, завещанному нам тяжело больным Лениным. Отталкиваясь от теории «двух вождей», шло быстрое формирование идеологии «двух путей» строительства социализма, в связи с чем внимание значительной части населения привлек вопрос о якобы заложенной в нэпе (или в работах отдельных теоретиков нэпа) альтернативе сталинскому курсу со всеми его последующими трагическими и комическими модификациями. Реабилитация Н.И. Бухарина и выход известной книги С. Коэна явились своеобразными символами этого этапа.

      Но постепенно эйфория

64

Богданов А.А. Вопросы социализма. М., 1918. С. 87.

65

Опубликовано в: Нэп: приобретения и потери. М.: Наука, 1994.