Тэмуджин. Книга 1. Алексей Гатапов

Тэмуджин чуть повернул голову, покосился на него. Тот, опустив голову и поглаживая усы, исподлобья смотрел вдаль.

      – Разве нельзя было поближе, и наших парней позвать? – добавил Тэмуджин. – Ведь с радостью пришли бы.

      Бэктэр, с равнодушным видом глядя в сторону, молча прислушивался к ним. Хасар, уже потеряв охоту к разговору и, взяв левее, отдалившись от них, пристально смотрел на приближающийся табун.

      – У тебя, я вижу, острый глаз, – сказал Есугей наконец. – Многое ты научился видеть из того, что другие не замечают. И я скажу тебе прямо: я это сделал нарочно.

      – Для чего?

      – Чтобы не видели сородичи.

      – Почему? – быстро спросил Тэмуджин, и даже равнодушный Бэктэр, не выдержав, взглянул на отца.

      – В нашем роду немало таких, которые завидуют мне, – Есугей хмуро улыбнулся. – И они будут раздувать по айлам сплетни, мол, Есугею коней уже девать некуда, хамниганам их продает. А сами… – ровный голос его вдруг ожесточился. – Вы, дети мои, запомните: среди людей всегда найдутся такие, которые сами руки не поднимут, чтобы свой скот умножить, уберечь, зато уж если увидят, что ты что-то добыл, сделал для себя, слюнями будут истекать от зависти. У нас, у кият, думаете, нет таких? Некоторых пойти с тобой в небольшой набег чуть ли не упрашивать приходится, да и там от них немного толку. Но когда начинается дележ добычи, тут-то они – голодные волки… Сейчас такое время, что старые обычаи забываются, рода и племена распадаются. На вас нападут враги и что, думаете, все соплеменники придут на помощь?.. Многих вы не дождетесь… Нет настоящего единства в родах, нет радости за брата. Вот почему я не хочу, чтобы наши сородичи это видели – не будет зависти лишний раз.

      – Но они и так узнают, – сказал Бэктэр. – Ведь слухи как дым.

      – Верно, узнают. Но узнать по слухам это не то, что увидеть своими глазами, яду будет поменьше.

      Стали доноситься далекие, резкие крики людей, ржание лошадей. Впервые пойманные из табуна трехлетки и четырехлетки, взбесившись от страха, с оскаленными мордами вскидывались на дыбы, не подпускали к себе с трудом удерживающих их на волосяных арканах парней.

      От троих мужчин, что стояли перед юртой, один быстро подошел к коновязи, с ходу вспрыгнул на буланого жеребца и резво порысил к ним навстречу. Приблизившись, он придержал заплясавшего под ним коня, кланяясь с седла, взял в сторону, пропуская их вперед, и пристроился сбоку.

      – Как у тебя тут, Сорхон? – спросил Есугей, продолжая смотреть вперед.

      – С позавчерашнего полудня, как вы уехали, двадцать восемь голов объездили, – тот, пригнувшись в седле и выглядывая из-за Тэмуджина, почтительно смотрел на хозяина. – Сейчас они все под седлом. С рассветом я на них отправил парней в дневной переход до большого озера, пусть привыкают к узде.

      – Есть там на что посмотреть?

      – Один белый иноходец хорош, думаю, вам он подойдет. Два рысака неплохие, да один черный есть, с белой метой на лбу, ладный собой, еще посмотреть надо.

      Тэмуджин искоса взглядывал на табунщика, на его уже немолодое, в ранних морщинах и рубцах, обветренное лицо. Верхняя губа его слева