Краткая история тьмы. Эдуард Веркин

что меня в тебе всегда раздражало? – спросил Безымянный. – Твои стишки. Твой казенный пафос. Твои жалкие попытки быть оригинальным. «Извините, что нарушаю куртуазность момента…» Тьфу!

      Он плюнул.

      – Но я, знаешь, приготовил тебе сюрприз. Маленькую приятность, знаю, тебе понравится. Я тоже сочинил. Не обессудь, юноша. Вот примерно так.

      Безымянный принял позу декламатора, чуть откинувшись назад и поправив слипшиеся от крови волосы. Он прокашлялся, сделал плавный жест рукой и произнес, громко и с выражением:

      Думал Перец будет крут,

      А теперь он просто труп.

      Где-то в вышине заревел дракон.

      Безымянный поглядел в небо.

      Пошли титры, и зажегся свет.

      Зимин оглядел зал.

      Народу было не очень много, хорошо, если пятая часть зала. Но его было больше, чем вчера, это Зимин отметил с удовольствием. И сегодня пришли не школьники, а люди постарше. Да, почти весь сеанс они поедали попкорн и ржали, но все равно пришли же. Заметил Зимин и несколько любителей фантастики среднего возраста, очкастых и длинноволосых, они смотрели с пристрастием и почти не смеялись. Ну и дети.

      Зимин был доволен.

      Впрочем, на выходе настроение у него несколько ухудшилось, поскольку молодые люди выражались в том смысле, что кино, собственно, ничего, но второй раз они лучше на «Человека-Паука» сходят. Любители фантастики выходили молча, и по их виду было трудно понять – понравилось или нет. Самое обидное было, однако, другое – один из мальчишек, проходя мимо постера, заявил, что фильм на самом деле ничего, левым глазом вчера смотреть можно, а если его сравнивать с книжкой, то кино и вообще шедевр настоящий.

      – А книжка так себе, – мальчишка поморщился. – Не осилил.

      Они засмеялись и направились к ларьку с попкорном, Зимин же направился к выходу. Энтузиазм его серьезно угас, и он вовсю подумывал о том, чтобы в следующий раз взять с собой наушники – сеанс закончится, и он сразу изолирует себя от окружающих какой-нибудь эльфийской мелодией. Чтобы не слушать вокруг себя всяких идиотов.

      Зимин с тоской заглянул в буфет кинотеатра, заказал кофе. Из кофе он знал только капучино и эспрессо, но, если честно, он их даже не различал. Но хотелось чего-то горячего, он заказал себе сразу три порции и быстро выпил, почувствовав только раздражение оттого, что кофе оказалось мало.

      Выходить из кинотеатра не хотелось. Зимин подумал – не стоит ли ему заглянуть на следующий сеанс, но вовремя одумался, решив, что это, пожалуй, будет патологично. А всякие патологии Зимин не жаловал. Поэтому он застегнул поплотнее куртку и вышел из кинотеатра.

      Опять дождь. Туч не видно, но небо равномерно серое, моросило непонятно откуда, казалось, что отовсюду. Но не сильно, кстати, капли как пыль, скорее неприятно, чем мокро, не дождь даже, а какой-то воздушный пар, висящий в воздухе. Иногда этот пар собирался в большие капли, и они падали за шиворот и на голову. Зимин такого не любил. Дождь, мир, бесконечно печальный, мир, в котором давным-давно умерли все драконы.

      Умерли, стали скелетами,