И в сумерках придёт рассвет. роман-фэнтези. Надежда Александровна Черпинская

Мангар… Она пришла на берег Серебряного моря, томимая тоской и болью. Она в слезах звала любимого и кричала его имя: «Галедан! Галедан! Галедан!», пока так и не умерла на морском берегу от невыносимой скорби. А Галедан стоял на далёком побережье Благословенного Края, по ту сторону Моря, и звал её: «Каэлла! Каэлла! Каэлла!». Но их зов не долетел друг до друга. Море поглотило их голоса, а потом выплеснуло их вместе с брызгами солёных вод в небеса, и их горестные стенания превратились в прекрасных белых птиц с печальным голосом…

      Так появились чайки… Они по сей день летают над морем, и плачут, и стонут, как влюблённые, разлучённые навсегда…

      Все замолчали, когда Лиарин закончил свою песню. И лишь спустя немного времени Элинэль сказала:

      – Эрсель, спой нам ещё! Про любовь! И что-нибудь повеселее! Твоя баллада, Лиарин, была прекрасна, но, боюсь, моё сердце сейчас разорвется от печали.

      – Можно и веселее! – согласилась Мара, хотя сердце её ещё стонало, как чайка над солёной морской волной, и отзвук напева звенел в душе, а ещё в ушах звучали погребальным колоколом слова Эктавиана: «Эльфы и люди не должны быть вместе – это истина на все времена!». Выходит, песня Лиарина предназначалась ей, Маре, ибо он понял, что свою она пела для него, и дал ей ясный ответ. Есть закон мироздания, который нельзя нарушать, как бы того не хотелось…

      И она запела, хоть горечь жгла ей сердце, и слёзы готовы были хлынуть из сияющих любовью и мукой глаз:

      Говорил мой разум сердцу:

      «Не смотри в его глаза,

      эта бездна льда и страсти

      для тебя дорога в ад.

      В голубых озерах омут:

      вмиг утонешь – не спастись!

      Ты сгоришь в огне жестоком!

      Не смотри же, отвернись!»

      Но прекрасный мой мучитель,

      улыбнувшись, как звезда,

      самым нежным в мире взглядом

      посмотрел в мои глаза…

      Что ты сделал, беспощадный?!

      Ах, зачем мне это все?!

      Сердце биться перестало…

      И дыханье замерло…

      Только ты не приближайся,

      Только ты не говори.

      А иначе я не справлюсь

      с силою твоей любви!

      – Ну вот, это уже лучше! – улыбнулась Элинэль – мотивчик песенки был озорным. – У нас ведь праздник – надо веселиться!

      – Пойдёмте танцевать! – предложила Лиадран. – Лиарин, ты идёшь?

      Все поднялись, собираясь на Мраморную площадку. Лиарин, казалось, заколебался, но лишь на миг:

      – Да, разумеется! Идём, Лиадран! – И, взяв за руку эльфийскую княжну, ушёл прочь. Ревность, как кинжал, резанула сердце Мары. Но она не подала вида.

      – Госпожа Эрсель, вижу Вы, как и я, остались в одиночестве! Можно, пригласить Вас на танец?

      Обернувшись, она увидела Орена – юного эльфа, ему было лет двадцать пять, по-эльфийским меркам