Агония небес. На исходе дней. Алексей Золотухин

вечно случались драки, впрочем, и днем стычки не прекращались. Учителя и воспитатели были людьми жесткими, словно до этого работали в тюрьме. Друзей там у меня было мало, да и времени на обычные детские игры и отдых нам почти не давали.

      Отложив документы, я взял в руки фотографию, на которой увидел своих приемных родителей. Они были еще вместе и счастливо обнимали друг друга на фоне древних величественных руин где-то в горах. Отец был крепко сложен, почти плейбой, загорелый, еще без темных мешков под глазами от периодических запоев и без пивного брюха, которое он нажил в последние годы. Мать словно сошла с обложки глянцевого журнала, в игриво расстегнутой блузке и без православного крестика, что носила все время, сколько я ее помнил. Такими, как на этой фотографии, я их никогда не видел. На моей памяти родители постоянно ссорились и практически сразу после моего усыновления развелись. Когда отец меня изредка навещал, они почти не разговаривали друг с другом.

      На этой фотографии отец был очень похож на меня. Отметив это, я немного удивился, ведь родными мы не были. Впрочем, я решил, что сходство хоть и казалось достаточно сильным, было все-таки случайным.

      Убрав фотографию и открыв тетрадь, я увидел пожелтевшие от времени страницы, исписанные мелким почерком. Судя по отметкам времени и места, это был чей-то личный дневник. Что-то в этих записях меня смутило, и я начал их листать. Вскоре я с удивлением понял, что именно заставило меня насторожиться. В тетради были вовсе не записи моего отца. Почерк был знакомым, но точно не его. Чей именно?

      Не будучи до конца уверенным в своем предположении, я взял со стола карандаш и написал на обрывке какого-то листа слово «возможно», так как именно с него и начинались записи в дневнике.

      Вне всяких сомнений, почерк был мой.

      Это было очень странно, ведь я точно знал, что никогда не вел подобного дневника. Весьма озадаченный этим открытием, я решил найти разгадку неожиданной тайны в самих записях.

      Присев на кровать, я начал читать дневник.

      «Возможно, мой рассказ покажется нескладным и сбивчивым, но я напишу все, как мне запомнилось с момента пробуждения…»

      Пролог

      «Сумерки сознания»

      Время неизвестно

      Место нахождения неизвестно

      …Похоже, для меня в небытии прошла целая вечность…

      Блуждая в своих странных, тревожных виденьях, я неожиданно понял, что настоящая опасность была не в пугающих тенях, преследовавших меня по пятам, а в том, что я спал.

      Продолжая спать, я упускал свой единственный шанс на спасение. Прямо во сне я всеми фибрами души ощутил, что должен немедля проснуться. Откуда взялась эта уверенность? Так мне сказал мой внутренний голос. Возможно, именно такими бывают подсказки подсознания: тихо, но властно мне было приказано проснуться.

      Поверив голосу, я попытался вырваться из снившегося мне кошмара, но это оказалось непросто. Тем не менее, спустя некоторое время, мощная волна