Ренди. Жизнь вне времени. Марина Викторова

взяли в «Общественную газету». Получал я мало, зарплата едва дотягивала до среднего по Москве уровня, хотя особым талантом я тоже не блистал. Меня устраивало, что там было относительно спокойно и с коллективом установились более-менее хорошие отношения.

      Мне было двадцать семь с хвостиком, когда моя жизнь совершила крутой вираж. Действительно близких друзей у меня так и не появилось, жил я один, карьерных перспектив тоже не предвиделось. В конце мая я отправился на выставку современной живописи, надеясь, что придет вдохновение и я смогу написать приличную статью. Народу там собралось не очень много, а картины отдавали большой претензией. На одних были начерчены геометрические узоры, на других – цветы, как их обычно рисуют дети, на третьих красовались люди, которых, казалось, переехали танком. Я неспешно бродил по залу, отпуская про себя колкие замечания, как вдруг мое внимание привлекла одна работа. Она висела в дальнем углу зала, почти незаметная. Я подошел. На картине был изображен человек на фоне вспаханного поля. Позади него стоял плуг, а вдалеке виднелись вершины гор. Небо заволокло тучами, как перед грозой, но лицо главного героя выражало непоколебимую уверенность и спокойствие. Одет он был совсем не как пахарь: темная рубашка, кожаная жилетка и такие же штаны. Мужчина стоял спиной к приближающейся стихии и совсем не волновался об опасности. Глядя на картину, я не мог понять, каким образом она оказалась на выставке современного искусства, когда такой стиль больше свойствен художникам эпохи Возрождения.

      – Его зовут Кристиан, – послышался тихий голос.

      Я обернулся и увидел человека примерно сорока лет. Он был из тех людей, которых невозможно забыть: среднего роста, стройный, с черными, как смола, волосами, доходящими ему до плеч; кожа у незнакомца была смуглой, как после поездки на юг, черты лица безупречно правильные, нос немного заострен, волосы подстрижены неровно (сзади длиннее, спереди короче). Но больше всего поражали искрящиеся, как два изумруда, зеленые глаза. Мужчина смотрел на меня прямо и, казалось, видел насквозь, а черные классические брюки и темно-фиолетовая рубашка придавали ему демонический вид.

      – Я Ренди, – представился незнакомец.

      Интонация звучала так, будто я должен был его знать. С тем же успехом он мог сказать: «Привет, я президент России». Я молчал, не зная, как реагировать, и чувствовал себя очень неловко. На губах Ренди появилась легкая улыбка, зеленые глаза блестели, как у фокусника, который собирается поразить зрителей новым трюком и заранее знает, что все раскроют рты от удивления и восторга.

      – А… меня зовут… – промямлил я.

      – Джерри, – поправил мой новый знакомый. – Хочешь знать историю Кристиана? Вижу, что хочешь. Ты же сам меня позвал.

      Я не мог поверить в то, что слышал. В голове вертелось десяток вопросов и предположений: «Кто он? Откуда меня знает? Может, по газете».

      – История, окончание которой ты видишь, началась очень давно, в другую эпоху и в другой стране. Это было время чудес, когда правили короли,