Наймичка. Тарас Шевченко

с тобою Господь ни дочери, ни сына. Так и помремо одиноки!

      – Так что ж, что помремо? люди добрые похоронят, а добро поживут!

      – Конечно, поживут, никуды оно [не] денется. А все-таки лучше, если б было свое родное дитя.

      – Так где же его взять, коли Господь прогневался на нас за грехи наши?

      – Да, прогневали мы милосердого Господа, не утешил Он ледачую старость нашу! Так и гробовой доской покроемся, и некому будет от души заплакать, и некому будет помянуть наши души грешные! Знаешь что, Якиме? Поеду я завтра в Бурта да отвезу отцу Нилу на «Сорокоуст» и за твою, и за свою душу. Пускай отслужит, когда помремо.

      – Ты заговоришь всегда такое, что просто не слушал бы тебя. Ну, скажи-таки, умная ты голово, кто живой человек по своей душе «Сорокоусты» правит?

      – Нету, Якиме! Не по живой душе, а по усопшей. А это я думаю сделать для того, чтобы после не остаться без поминовения.

      – Бог милостивый, не останемся. А я вот что думаю: что-то наша челядь из села долго не возвращается.

      – Цыть, цыть, Якиме! Чуеш?.. О, ще раз!

      – Что там ще раз?

      – Чуеш?.. дытына плаче… – Так и есть, за воротами…

      – Пойдем посмотримо, Якиме.

      – Ходимо.

      И не по летам бодро встали с призьбы и пошли к воротам. Кто же расскажет радость старой Марты и Якима, когда они увидели под перелазом дитя, окутанное старой серой свиткой, и головка прикрытая зеленым широким лопухом.

      – Якиме! – только могла проговорить старая Марта, всплеснув руками.

      А старый Яким, снявши брыль, молился Богу.

      – Якиме! – сказала Марта, взявши ребенка на руки. – Посмотри, какое здоровое да хорошее!

      Яким взял ребенка на руки и сказал:

      – Пойдем в хату, оно, бедное, голодное.

      И они пошли в хату с своею дорогою ношею.

      Пришедши в хату, Яким положил младенца бережно на стол, достал с полки Псалтырь (он был грамотный) и, перекрестясь трижды, прочитал псалом «Живый в помощи Вышняго». Потом взял младенца в руки и, передавая его Марте, сказал:

      – Паче ока береги его!

      Марта, перекрестясь, приняла его и положила на подушку.

      – Посмотри за ним, Якиме, пока я молока принесу.

      Принесши молока, Марта принялась кормить младенца. А Яким вышел на двор, нашел в сарае ночвы и стал прилаживать к ним веревки. Через полчаса принес он в хату, к немалому удивлению Марты, готовую колыску. Остаток дня прошел для них незаметно. К вечеру, когда ребенок заснул в своей скороспелке-колыске, Марта, позабыв, что было воскресенье, достала тонкого полотна из бодни, принялася кроить маленькие рубашки.

      Возвратившаяся из села челядь рассказывала, что они видели на могиле какую-то молодицу. «Сначала она пела какую-то песню, а [потом] заплакала, а когда мы перекрестилися, то она исчезла. должно быть, нечистая сила, и в могилу провалилася», – так закончила свой рассказ Мартоха, девка не робкого десятка.

      На другой день до восхода солнца Яким заложил в бричку пару добрых коней, помостил в бричке сена и покрыл его килымом, сел в бричку и поехал