Письма русского путешественника. Николай Карамзин

Из города, Лиза. Барон фон М* писал ко мне, что у них комедианты. «Приезжай, брат, приезжай! Шалуны повеселят нас за наши гроши!» Черт меня возьми!

      Если бы я знал, что за твари эти комедианты, ни из чего бы не поехал.

      Лиза. И, ваше благородие! Разве вы не жалуете комедии?

      Поручик. О! Ялюблю все, что забавно, и переплатил в жизнь свою довольно полновесных талеров за доктора Фауста с Гансом Вурстом. {7}

      Лиза. Ганс Вурст очень смешон, сказывают. – А что играли комедианты, господин поручик?

      Поручик. Комедию, в которой не было ничего смешного. Иной кричал, другой кривлялся, третий таращил глаза, а путного ничего не вышло.

      Лиза. Много было в комедии, господин поручик?

      Поручик. Разве мало дураков в Тильзите?

      Лиза. Господин бургомистр с сожительницею изволил ли быть там?

      Поручик. Разве он из последних? Толстобрюхий дурак зевал, а чванная супруга его беспрестанно терла глаза платком, как будто бы попал в них табак, и толкала его под бок, чтобы он не заснул и перестал пялить рот.

      Лиза. То-то насмешник!

      Поручик (садясъ и кладя свою шляпу на стол подле моего чайника). Um Vergebung, mein Herr! Простите, государь мой! – Я устал, Лиза. Дай мне кружку пива. Слышишь ли?

      Лиза. Тотчас, господин поручик.

      Поручик (вошедшему слуге своему). Каспар! Набей мне трубку. (Оборотясъ к француженке.) Осмелюсь спросить с моим почтением, жалуете ли вы табак?

      Француженка. Monsieur! – Qu'est ce qu'il demande, Mr. Nicolas?[29] (Так она меня называет.)

      Я. S'il peut fumer.[30] – Курите, курите, господин поручик. Я вам за нее отвечаю.

      Француженка. Dites qu'oui.[31]

      Поручик. А! Мадам не говорит по-немецки. Жалею, весьма жалею, мадам. – Откуда едете, если смею спросить, государь мой?

      Я. Из Петербурга, господин поручик.

      Поручик. Радуюсь, радуюсь, государь мой. Что слышно о шведах, о турках?[32]

      Я. Старая песня, господин поручик; и те и другие бегают от русских.

      Поручик. Черт меня возьми! Русские стоят крепко. – Скажу вам по приязни, государь мой, что если бы король мой не отговорил мне, то давно бы я был не последним штаб-офицером в русской службе. У меня везде не без друзей. Например, племянник мой служит старшим адъютантом у князя Потемкина. Он ко мне обо всем пишет. Постойте – я покажу вам письмо его. Черт меня возьми! Я забыл его дома. Он описывает мне взятие Очакова. Пятнадцать тысяч легло на месте, государь мой, пятнадцать тысяч!

      Я. Неправда, господин поручик.

      Поручик. Неправда? (С насмешкою.) Вы, конечно, сами там были?

      Я. Хоть и не был, однако ж знаю, что турков убито около 8000, а русских 1500.

      Поручик. О! Я не люблю спорить, государь мой; а что знаю, то знаю. (Принимаясъ за кружку, которую между тем принесла ему хозяйка.) Разумеете ли, государь мой?

      Я.

7

Доктор Фауст, по суеверному народному преданию, есть великий колдун и по сие время бывает обыкновенно героем глупых пиес, играемых в деревнях или в городах на площадных театрах странствующими актерами. В самом же деле Иоанн Фауст жил как честный гражданин во Франкфурте-на-Майне около середины пятого-надесять века; и когда Гутенберг, майнцский уроженец, изобрел печатание книг, Фауст вместе с ним пользовался выгодами сего изобретения. По смерти Гутенберговой Фауст взял себе в помощники своего писаря, Петра Шопффера, который искусство книгопечатания довел до такого совершенства, что первые вышедшие книги привели людей в изумление; и как простолюдины того века приписывали действию сверхъестественных сил все то, чего они изъяснить не умели, то Фауст провозглашен был сообщником дьявольским, которым он слывет и поныне между чернию и в сказках. – А Ганс Вурст значит на площадных немецких театрах то же, что у италиянцев Арлекин.

29

О чем он спрашивает, мосье Никола? (фр.) – Ред.

30

Можно ли ему курить. (фр.) – Ред.

31

Скажите, что можно (фр.). – Ред.

32

Что слышно о шведах, о турках? – В 1789 г. Россия воевала с Турцией и Швецией.