Сила отчуждения. Сергей Иванов

унижала. Такое псинам и в страшном сне не виделось: что с ними будут забавляться, как с мышами. А еще говорят: собачий характер!..

      И тут острый слух Светлана, среагировав на ключевое слово, из общего гвалта вычленил голоса двух персонажей – весьма примечательных, к слову сказать. Как видно, эти двое относились к категории «друзей-соперников». Они и походили друг на друга точно близнецы: оба громадного роста, неохватной ширины, со спутанными гривами и дикарскими лицами, заросшими клокастыми бородами. Только один грязно-рыжей масти, а второй пепельно-серый. Хотя, если их отмыть… А еще оба смахивали на де Бифа, хотя значительно уступали ему в толщине, а борода у графа была черная с проседью. Но в его сыновья эти олухи вряд ли годились – разве в племянники.

      – Болтают, у Паука были здоровущие псы, – говорил рыжий. – В одиночку брали медведя!.. А теперь ни Паука, ни псов, ни даже Дома. Всё порушил чужак. И как справился, а?

      – Кто может одолеть истинного колдуна? – гыкнув, поддержал серый. – Только другой колдун. Он лишь рядится под силача – видимость одна. Надул, понимаешь, телеса, строит из себя!..

      Умерять голосов они не привыкли, а может, были туги на ухо – во всяком случае, Светлан слышал бородачей прекрасно, хотя сидели не близко. Вообще, тихие голоса здесь не котировались – сильный да храбрый должен звучать громогласно, чтобы никто не усомнился. Или провоцируют? Пожалуй, у этих хватит ума. Их он еще не колотил, а тут каждый учится на своих шишках. Вот с Артуром они, наверно, знакомы близко, потому и не задевают. Но наша-то любовь впереди, да?

      – Недаром он якшается с ведьмами, – продолжал рыжий. – Всяко их бережет и защищает. Отец-то Пим и вовсе нарек его Антихристом – дескать, явился из Преисподней и сживает со света истинноверующих, применяя колдовские чары.

      Кажется, вы меня уговорите, подумал Светлан с ухмылкой. Вот возьму и овладею смежным ремеслом!..

      – И королеву чужак зачаровал, – подхватил серый. – Теперь, чего тот ни пожелает, она исполняет.

      Ох, если бы! – вздохнул Светлан. Беда в том, что Анджи шибко самостоятельная, а ведь ее заносит по молодости и от избытка чувств… Или это не избыток? Смотря где, наверно.

      А бородачи не унимались. Они походили на пацанов, расшалившихся до того, что стали задирать взрослого, – и жутко, а несет. Да еще каждый подзуживает другого, играя на знакомых струнах. Ну и допрыгались: рыжий побился с серым об заклад, что дутый богатырь не сможет прорубить его новый панцирь, купленный в Нордии, знаменитой своими мастерами, и что он, рыжий, уверен в этом настолько, что готов испытать такой удар на себе, обрядившись в нордийские латы. Похоже, сболтнул сдуру, а потом уперся из упрямства и глупого гонора.

      Затем оба кое-как выбрались из-за стола и направились, гулко топоча, к Светлану, чтобы вовлечь и его в свой дурацкий спор. Де Биф этому не препятствовал – скорее заинтересовался нежданной потехой, даже прекратив жевать.

      Волей-неволей Светлан согласился на демонстрацию, хотя урезонивать закусившего удила рыжего пришлось долго. Сошлись на компромиссе: первый удар – пробный,