В городе яблок. Были и небыли. Елена Клепикова

спустя, в 1920 открыли новую аптеку, мою, первую среди многих последующих.16 Мне понравилось – пусть дом был невелик, зато пахло там травами, настоями, отварами. Жила в моем доме какая-то особенная аура, таинственная, успокаивающая, надёжная: здесь обязательно помогут. Поэтому я никогда не изменял своему дому, даже когда его снесли и на этом месте построили большой жилой дом. Я верил, я знал, что в первом этаже обязательно будет аптека. Так и случилась: аптека работает и по сей день, работает 24 часа в сутки без праздников и выходных. И сколько бы ни было в городе аптек, а их последнее время несчитано, моя остаётся лучшей. Мне интересно жить в этом доме и наблюдать не только за теми, кто приходит в аптеку, но и за обитателями квартир, которые живут над ней. Потому что всех их охраняет тот самый невидимый, но добрый и здоровый дух жизни.

      Жертва

      Родители наградили сына истинно гоголевским именем – Нечипор. Нечипор Мамко. Пока семья жила в Целинном крае, проблем у мальчика не было. Но стоило переехать в Алма-Ату… Пацаны во дворе немедленно окрестили новичка по аналогии с Чиполлино – Чипамамка, Чипа. Кличка Нечипору не понравилась: он начал драться. Драться во дворе, драться в школе. Синяки под глазами перманентно кочевали слева направо и справа налево, скитались по лицу, окрашивая кожу мутным радужным спектром. К «Чипе» прибавилось «Слива» из-за вечно разбитого носа.

      Как-то после очередной драки во двор выплыла соседка, Грета Францевна. Протянув побитому Нечипору белоснежный батистовый платок, спросила:

      – За что бьёмся?

      – За имя, – проворчал Нечипор. – Какой я Чипа?

      – А как тебя еще называть – Порик или Неча? – зашумели мальчишки.

      – Деточка, у тебя мужественное сердце и удивительное имя – Никифор. По-гречески – победоносец, – соизволила пояснить Грета Францевна. – А вам, молодые люди, должно быть совестно.

      Дворовый заводила Колька оглянулся на своё воинство. Воинство ждало колькиного решения – как скажет, так и будет. Вожак ответил:

      – Поняли, бабушка Грета. – Обратился к Нечипору. – У нас один Кешка есть – Еркын. Будешь Кешкой вторым?

      – Кешкой – буду, – солидно отозвался Нечипор.

      – Тогда пошли в футбол стукать. Ты в защиту или нападение?

      – Я лучше на ворота.

      – Вот и славно, – заключила Грета Францевна.

      Так и стал Нечипор Мамко по паспорту, Никифором-Кешей Мамкиным по жизни.

      Была у Кеши тайная страсть или слабость, словом то, что по-заморски можно назвать хобби. Мамкин любил и умел шить – всё, что угодно: рубашки отцу, халаты и выходные платья матери. Строчить брюки, куртки, рюкзаки, шляпы. Из обрезков кожи, фетра, джинсы, солдатской диагонали, ситца и кремплена он создавал шедевры портновского искусства. Родители, пошитые сыном, вещи носили с удовольствием, хвалились обновками, но никогда и никому не говорили, кто создатель стильных, удобных одеяний. Совестились, опасаясь осуждения: такой парень, а занимается

16

В 1920 открыли аптеку №2 (Гоголя/Фурманова) – дежурную; в 1923 – аптеку №4 (с 1967 имени М.М.Чумбалова); в середине тридцатых – аптеку №9 в «наркомовском доме». В 1926 в городе работали 4 аптеки, в 1939 – 16 аптек, 2 аптекарских магазина, 26 киосков, 16 аптечных пунктов и контрольно-аналитическая лаборатория.