Бюрократы Белокамня. Андрей Смирнов

и оргий, насылать порчу или призывать демонов – всё это запрещено властями, если происходит вне храмов в Белокамне. Были тут одни такие культисты недавно, за западными воротами в джунглях скрывались. Большие группы путешественников не трогали, а вот одиночек похищали регулярно. Только неувязочка у них вышла – пара пленников смогла сегодня сбежать из их логова и добраться до города прежде, чем их успели перехватить.

      Не успел Ромул начать рассказывать эту историю, как вокруг их стола собралась толпа любопытствующих, желающих послушать свежую сплетню. А новости действительно были, что называется из первых рук, поскольку только сегодня стража выдвинулась в джунгли, дабы разобраться с культистами. Все это знали, но вот финал истории был сокрыт для них завесой мрака, потому как власти обычно не афишируют ход таких операций (особенно, если те были неудачными). Кое-какие слухи по городу уже конечно поползли, но узнать это от сведущего человека было предпочтительнее. Почему все так были уверены в исключительности сведений Ромула? А кто недавно на всю таверну светил особой королевской руной?

      – Тсс, – зашипел кто-то сбоку. – Дай послушать, чего тайный агент его Величества скажет!

      – Не мешайте Пижону говорить! – поддержал его другой.

      Бюрократ, по счастью, был так увлечён рассказом, что не услышал этого замечания, не оспорив его, что ещё больше убедило завсегдатаев «Слезы и пламени» в том, что перед ними самый настоящий шпион. Также он не обратил внимания и на тот факт, что теперь вся таверна внимает ему, затаив дыхание. А всё потому, что сидел мужчина спиной к залу. А рассказчик из Ромула был отличный, по нескольким причинам. Первая – это наличие маленького сына, которому приходилось постоянно придумывать и озвучивать различные сказки. Вторая – практически ежедневно нужно было докладывать различные отчёты своему шефу, которые практически ничем не отличались от сказок, излагаемых маленькому разбойнику Никтусу на ночь. Что это было смещение жанров (былины плюс статистика) или ловкое перетекание из одного в другой – сказать было сложно. Не раз сын будил уставшего отца, который сквозь сон рассказывал об очередном богатыре и его похождениях, вопрошая у Ромула о том, что такое «квартальный отчёт», «горит план», «суммационно», «всех уволю» и им подобное. Перед главным советником короля так же иногда проскакивали недопустимые фразы, типа «жили-были», «не тужили», «в тридевятом царстве» и им подобные. Но шеф был человеком понятливым и терпеливым, поскольку сам располагал небольшим детским садом голов этак в восемь.

      К этому стоило прибавить также то, что Ромул научился делать паузы в нужных моментах, подчёркивая их значимость. Это было важно для лучшего усвоения материала советником (которому нужно было всё разжёвывать дословно, как и Никтусу), а также придавало повествованию дополнительную глубину и трагичность. Жестикуляция также была на высоте, что говорило о немного нервном характере бюрократа, сопереживающему своему рассказу.

      – Так