Лед-15. Линкольн Чайлд

операторы: один с большой камерой на плече, второй с маленькой, обыкновенной. Чуть дальше расположился еще один тип – тот, который несколько минут назад едва не оглоушил Маршалла. Он контролировал микрофон, закрепленный на длинной удочке, опиравшейся на треногу. Провода от камер уходили в прикрепленную к его поясу сумку.

      Маршалл с любопытством оглядел Конти. Слава шагала впереди этого человека. Его документальный фильм «Роковые пучины» об исследовательских подводных лодках, изучающих глубочайшие океанские впадины, завоевал много наград и до сих пор регулярно демонстрировался в музеях и специальных кинотеатрах. Другие отснятые им ленты, в основном посвященные дикой природе и экологическому кризису, также встретили одобрение критики и пользовались всеобщим успехом. Козлиная бородка и порывистые движения в сочетании с диковинным объективом, поблескивавшим у знаменитости на груди, подобно огромному черному бриллианту, вполне отвечали образу выдающегося эксцентричного режиссера. «Единственное, чего ему не хватает, – подумал Маршалл, – это мегафона и белого галстука». Однако он тут же напомнил себе, что внешность часто бывает обманчивой, а стоящий перед ним бодрячок не только пользуется заслуженным уважением благодарных ему соотечественников, но и обладает немалым влиянием в сферах повыше.

      – Еще раз, – сказал Конти с легким итальянским акцентом. – Больше радости. Помните: вам наконец все удалось. Миссия выполнена. Я хочу видеть это и слышать.

      – Мотор, – сказал человек с ручной камерой.

      – Съемка! – произнес Конти.

      В толпе собравшихся вновь раздались радостные возгласы. Люди подпрыгивали, кричали и размахивали руками, хлопали друг друга по спине. Маршалл озадаченно огляделся вокруг, мучительно сознавая, что ничего не может понять.

      Экберг стояла невдалеке, наблюдая за происходящим. Несмотря на крайнюю занятость в последние несколько дней, она, завидев его, всегда приветливо улыбалась, в отличие от большинства прочих киношников, которые явно давали понять, что присутствие посторонних их раздражает.

      Он подошел к ней.

      – Что происходит?

      – Финал, – сказала она. – Апофеоз выдающегося успеха.

      – Финал?

      – Ну… именно это сейчас мы снимаем.

      – Но… – возразил он, и тут до него вдруг дошло.

      Конти снимал реакцию киногруппы на успешное завершение… неважно чего, главным тут был взрыв восторга. Похоже, продюсер спешил взять в кадр все, что работало на проект, независимо от того, как это сообразовывалось с реальностью. Концепции линейности времени для него не существовало – и Маршалл понял, что ему еще многое предстоит узнать о документальном кино.

      Конти кивал, явно удовлетворенный последним дублем. Он повернулся к оператору с тяжелой камерой:

      – Снято?

      Тот улыбнулся и показал большой палец. Конти перевел взгляд на Экберг и заметил Маршалла.

      – Вы ведь Маршалл, так? Эколог?

      – Палеоэколог, да.

      Конти посмотрел