Майдан для двоих. Семейная сага. Дмитрий Барчук

лоск старался сохранять. Чёрный плащ от Версаче, кожаный саквояж, может, и ввели моих киевлянок в заблуждение относительно материального статуса их обладателя, но я-то знал, что этим вещам уже добрый десяток лет, ничего нового отец себе давно уже не покупал.

      – Привет, папа! Вот, знакомься. Это – Катя. А это – её мама, Оксана Марковна.

      – Очень приятно, – устало улыбнулся мой предок и снял фуражку.

      У него почти не осталось волос. Короткая стрижка была мерой вынужденной, дабы скрыть залысины.

      – А это – Владимир Святославович, мой отец.

      – Ух ты! С таким именем, как у крестителя Руси, вам, точно, нужно жить в Киеве! – радостно выпалила Катя. – У Данилки, впрочем, тоже имя громкое. Даниил Галицкий!

      – Насчёт жизни не знаю. А вот погреться на киевском солнышке после сибирских холодов я не возражаю.

      – И что, у вас уже так холодно? – спросила Оксана Марковна.

      – С утра было минус тридцать.

      – Надо же! Такие морозы в начале ноября! – удивилась старшая Иванова.

      – Это ж Сибирь, мама. Мне вчера звонил из Якутии отец, так у них вообще уже за сорок.

      Катя зря сказала про папу, маме это сильно не понравилось. Она сморщила нос и строго наказала дочери не упоминать при ней этого имени.

      Надо было уводить разговор в сторону, чтобы Оксана Марковна совсем не расстроилась.

      – Папа, а мы с Катей гуляли в парке возле бювета в Трускавце, где ты познакомился с матерью.

      Эта тема оживила мою будущую тёщу.

      – Данила мне рассказал вашу историю. Я так удивилась, что он совсем не общается с мамой. Вы-то поддерживаете отношения с бывшей супругой?

      – Практически нет. А зачем? У неё своя жизнь, у меня – своя. Теперь далее в разных странах живём.

      – Но для наших детей границы – не преграда! – торжественно произнесла Оксана Марковна и тихо добавила: – Как женщины могут бросать детей?!

      Мне Киев очень понравился. И не Россия, и не Европа, а так – серединка на половинку. Древние православные храмы с золотыми куполами, монументальный мемориал Славы на берегу Днепра – всё, вроде, по-нашему, по-славянски и по-советски. Прохожие на улицах говорят на русском, экскурсии по памятникам архитектуры – тоже. Много сходства с Москвой. Та же столица, но компактная и какая-то домашняя. Крещатик – Тверская, Подол – Арбат. «Динамо» Москва – «Динамо» Киев. Но едва уловимые отличия всё же проскальзывали: и в архитектурном облике старинных зданий, и в тесноте центральных улочек, и в самом воздухе, напоенном запахом высохших листьев и ароматом свежего кофе. Кофейни здесь встречались на каждом шагу. Возле станций метро мололи и варили кофе далее на автомобильных и мотоциклетных фургонах под открытым небом. А может быть, тёплый южный климат, другие деревья – каштаны и вязы – вводили приезжего человека в заблуждение относительно отличия матери городов русских от других больших поселений некогда