Чародеи на практике. Елизавета Шумская

ну… – не согласилась Ива. – Просто тихо и спокойно, да и, как сказал Златко, не с чего тут народу топтаться, вот и создается впечатление. После Стонхэрма-то.

      – Ну может… – не очень уверенно протянул тролль после минутного размышления с почесываем затылка.

      – По мне вполне милое местечко, – высказалась гаргулья. – Маленькое, конечно, но что-то в нем есть. Очарование какое-то.

      – А мне вот тоже что-то печальное видится, – пропел своим чудесным голосом эльф.

      Все удивленно посмотрели на него. Больше всех, кажется, поразился тролль. Они не часто соглашались с Калли.

      – Златко? – повернулась к притихшему Бэррину гаргулья.

      – У меня предвзятый взгляд, – буркнул он. – Все, связанное с этой историей, кажется мне грустным и печальным. – В его голосе сквозило раздражение. – В конце концов, это не так уж важно. Сейчас уже поздно, так что предлагаю найти постоялый двор, устроиться там, отдохнуть и…

      – Вкусно поесть, – перебил его Грым и довольно заухмылялся: – Я – за такой план.

      – А кто против? – пробормотала Дэй. – Вроде не весь день в седле, а отдохнуть хочется.

      – Интересно, у них можно рассчитывать на ванну? – подняла бровки Ива.

      На небольшом – не более десяти комнат – постоялом дворе нашлись и свободные места, и теплые стойла для лошадей, и вкусная еда, и даже большие бадьи для купания. Так что друзья не отказали себе в столь невинных удовольствиях. Потом немного прошвырнулись по городку, поговорили с местными, но ничего особо замечательного, кроме еще пары странных, но явно очень древних каменных фигур, не увидели и не услышали.

      Так что не пробило еще и полночи, а юные чародеи уже дрыхли в своих кроватках, нежно обнимая подушки. И грезились им сны разные. Всем приятные. Кроме одного.

      Да, Златко был сейчас самым восприимчивым.

      Стоило его разуму погрузиться в затягивающую мглу плаща Ночного Принца, так и начались неприятности.

      Сначала Синекрылый долго блуждал по неизвестному затемненному коридору, каким-то образом вынырнул в пещере – не менее длинной и мрачной. Там были факелы, и тени, пляшущие в их свете, напоминали древних чудищ из старых сказок, что на ночь так любила рассказывать его нянюшка. Потом черные ежесекундно меняющиеся фигуры обрели голоса. Они плакали и стонали где-то над самым ухом, а когда какой-то из них переходил на визг или крик, Златко вздрагивал даже во сне. На плечи юноши давила какая-то тяжесть, и когда он в очередной раз обернулся, то увидел, что за спиной появились его призрачные крылья. Однако в этот раз они не распахнулись во всю ширь, как обычно, а безвольно поникли, волочась по неровному полу пещеры. Более того, Бэррину казалось, будто не такие уж и они призрачные – по крайней мере, вес их чувствовался очень хорошо. Терпеть его можно было, но никакого удовольствия это не доставляло. И чем дальше юноша шел, тем сильнее хотелось избавиться от все увеличивающейся тяжести.

      В какой-то момент парень не выдержал и, держась за стену, опустился