Испытатель. Шпион товарища Сталина. Владилен Елеонский

Геринга, а порученцем по особым вопросам. Его побаиваются не только на заводе, но, кажется, во всех структурах Военно-воздушных сил.

      Влиятельный Гофман вроде бы как давно обхаживает Хелен, якобы именно он заметил её в баварском клубе планеристов и предложил сделать карьеру в Люфтваффе. Что касается амурных дел, похоже, сердце Королевы всё-таки остаётся незанятым, она не разменивается на случайные интрижки, глубоко предана лётному делу и отдаёт почти всё своё время лишь одному любовнику – дорогому Мессершмитту, поскольку всерьёз и без всяких шуток желает стать настоящим лётчиком-истребителем.

      Откуда мне было знать, что Хелен хочет стать не просто лётчиком-истребителем, а лётчиком – испытателем истребителей. О таком в тот момент я даже подумать не мог. Кажется, другая Королева, Её Величество Судьба, вела нас к знакомству и сближению.

      Всё перевернула Рождественская ночь в канун Нового сорок первого года. Для нас, советских людей, было непривычно, но немцы отмечали Рождество.

      Всё проходило празднично и весело. Никаких чопорных лиц и лицемерных светских разговоров я не заметил, хотя вроде бы старательно искал, надо же было обнаружить хоть какой-нибудь изъян в быте другой страны, тем более, демонстративно исповедующей иную идеологию.

      Все веселились от души, кто как мог и как умел. Никто не обращал внимания, главное, чтобы не мешало, а способствовало веселью.

      Хелен давно стала завсегдатаем наших вечеров. Тот праздничный вечер также не стал исключением. Гофман, как истинный кавалер, следовал за ней по пятам. Шампанское лилось рекой, а общие танцы вповалку продолжались до упада.

      5

      Когда все, наконец, заметно подустали, я решил слегка разнообразить концертную программу. Немцам всё-таки не хватает широты, они – рабы шаблона.

      Подражая интонациям Фёдора Шаляпина, под шикарный аккомпанемент моей тихони Урсулы Шиммель я спел песню «Очи чёрные». У Хелен, кажется, чуть шире открылись её бездонные серые глаза.

      Тогда я закружил Королеву в лёгком вальсе. Коралловые губы замечательной девушки завлекательно приоткрылись.

      Я усилил напор. Когда моя пробка, выстрелив из бутылки с пенящимся шампанским, попала точно в бокал, положенный на стол набок в качестве мишени, красавица Люфтваффе так раскраснелась, словно её всю с ног до головы покрыли поцелуи любимого мужчины.

      Однако то было лишь начало! Немцы меня ещё не знали, хотя Хелен, возможно, догадывалась, поскольку у неё, как я узнал совсем недавно от милого садовника Гельмута, прабабка была с русскими корнями.

      Что там Золушка, что там Белоснежка и все гномы, вместе взятые! Я с выражением продекламировал милую сказку в стихах о бельчонке в колесе.

      Мотал бельчонок колесо и жизнь ругал, но девочка его спасла. Она была дочерью хозяйки и вынуть его из колеса, конечно, не смела. Она, милое золотое сердечко, сделала другое, – девочка его полюбила, и бельчонок сделал невозможное, он,