Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 1. Когда это было!. Валерий Мирошников

где закопана драгоценная кость. Ландаун с видом, напоминавшим о зубной боли, провожал взглядом до пола каждую очередную вылетевшую семейную реликвию, будь то детский рисунок дочери или грамота из дома отдыха за лучшую эпиграмму.

      – А это что? – удивился младший Ландаун, разглядывая запылившуюся тетрадку в клеточку. – Метод Колуна, – прочел он с выражением. – Это что, про дядю Колю, что ли?

      – Дай сюда! – вырвал отец тетрадку. – Я ее третий год ищу!

      Он открыл тетрадку.

      «Колян Кондратьев, долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, имел на Кубе (старом микрорайоне Казани), прозвище „Колун“. И получил его за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке…»

      – Что там? Что там? – заглядывал через плечо Ландаун-младший. – Ты про дядю Колю роман написал?

      – Просто человек говорит умные мысли, а я записываю, чтобы не пропадали.

      – Дай посмотреть!

      – Смотри…

      1. Методология по-кубински

      Колян Кондратьев, долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, имел на Кубе (в старом микрорайоне Казани), прозвище «Колун». И получил его за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке. Провести его каким-либо двуличием было совершенно невозможно (поэтому он, наверно, и не женился), а, обнаружив малейшее лицемерие, Колян немедля пригвождал его таким афоризмом, что желающих проверить бдительность Колуна во всем микрорайоне не оставалось. Пользовался он уважением как бабулек на лавочках, так и молодой шпаны, лидер которой Костыль (видимо от слова «накостылять»), говорил ему, слегка заикаясь:

      – Х-х-хорошо, что ты в м-милиции не работаешь. Ты бы там в-всех расколол.

      – А вы не шкодьте, бояться не надо будет.

      – П-подрастем – п-перестанем.

      – Береги честь смолоду. Слышал такую поговорку?

      – Н-нет!

      – Как же «нет», когда только что слышал?

      – Ну, да, то есть.

      – Вот иди и мотай на ус.

      Из всех иностранных слов признавал Колун только слово «методология», потому что считал научную терминологию цыганским языком для развешивания лапши на уши доверчивому обывателю.

      – Если слово «гастрит» сказать простым русским языком – получится «болит желудок», «энтерит» обозначает – «болит кишечник». То есть «гастроэнтеролог» – врач по болезням живота. Но ведь сказать, что «перистальтика» – это перекачка жратвы по кишкам, врач не может – его же все поймут. Тот, кого все понимают, умным уже не выглядит, а там недалеко и до вопроса: «А за что мы ему деньги платим?» И вся наука на этом построена. Наука – это маркетинг по впариванию лохам того, что им и так известно либо нафиг не нужно.

      – Ну ладно, с наукой понятно, – приставал остряк и матерщинник Афоня. – Ну, а это слово-то… как его… «методоложство» или как ты там говорил? Его ты почему не переводишь?

      – Не методо-ложство, пошляк ты этакий, а методо-логия. Означает «знание о методах»,