И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной. Виталий Полищук

И вот когда в очередной раз скрипнула калитка и тем самым подала сигнал старухе о необходимости выйти на крыльцо, бабуле предстало следующее зрелище.

      По двору медленно шел мальчик со скошенными к носу глазами. Он вытянул вперед руки, как бы пытаясь нащупать что-то перед собой, уши у него шевелились, словно локаторы, которые заменяли ему зрение.

      Вообще-то зрелище было жутковатое.

      Старушка не могла не пожалеть «инвалида».

      – Ах ты, бедненький мой, откуда же ты взялся!.. – запричитала она. – Сейчас я, подожди.

      Она шустро вынесла из дома большую тарелку со свежеиспеченными пирожками и поставила на крыльцо со словами:

      – Съешь пирожочек, мальчик! А я сейчас тебе компотика принесу…

      Непонятно, почему она сказала о пирожках в единственном числе, потому что когда она через минуту вышла на крыльцо, тарелка была пуста, «убогий» исчез, а метрах в двадцати, на территории соседней усадьбы у колодца весело гомонила наша компания.

      Мы ели пирожки, которые были такими вкусными! Как все, что удается стащить…

      – Ах вы, нехристи! – Старушка грозила нам рукой. – Вот погодите!

      Мы действительно все были нехристи, тогда ведь почти никого не крестили в детстве. И вели себя соответственно.

      А вообще мы ежедневно все лето купались на озере в центре Боговещенки, а когда стали взрослеть – компания стала распадаться – мы с Валеркой каждый вечер ходили на Бродвей, на танцы, а наших верных вассалов на танцплощадку пока не впускали – танцы считались молодежным мероприятием, и на них пускали лишь с 16 лет.

      Так что мы отдыхали по-взрослому, а наши друзья… ну, они обычно торчали за оградой танцплощадки и смотрели сквозь реденькое ограждение на нас.

      И вот этим летом, по-моему, наши девочки стали нас ревновать.

      Тут самое время поговорить о «женской» части нашей дружеской компании.

      Валюха и Галчонок были для нас своими, мы ведь вместе росли, вместе играли, и мы с Валерой долгие годы не замечали отношения девочек к нам.

      С моей легкой руки мы называли их амазонками. А они меня с Валерой, малолетние глупышками, называли «амазонами». А мы ухмылялись – и не поправляли их.

      Вот сейчас я понимаю – наши девочки были ведь влюблены в нас. Знаете, как могут любить девчонки-ученицы своего молодого учителя. Они смотрят ему в рот, ловят каждое слово, стараются быть все время рядом с ним и стараются услужить во всем.

      Вот для Валюши и Галочки мы и были такими учителями. Они верили нам во всем, они старались быть рядом. Они так любили нас! И вот прошедшим летом мы это почувствовали. Каждый раз, когда мы, разодевшись, шли вечером на Бродвей, они возникали как бы ниоткуда, и шагая рядом с нами, говорили:

      – На танцы пойдете?

      – Да! – отвечали мы.

      – С Ленкой и Машкой танцевать будете?

      Мы с Валерой переглядывались.

      – Ну, может быть и будем… –