Дети улиц. Берли Доэрти

их у меня, – ответил мальчик.

      Она перевернула его, как деревянную куклу, порылась в задних карманах и выудила оттуда несколько монет.

      – Вот теперь нет, – рассмеялась она и исчезла, прежде чем он успел снова сесть.

      Джим, наблюдая, затаился на другой стороне улицы. Мальчик увидел, что он смотрит, и отвернулся, закрыв лицо руками. Он так и сидел, скрючившись. Джим подошел и щелкнул пальцами, чтобы заставить мальчика посмотреть на него, а затем принялся танцевать – сделал всего несколько прыжков.

      «Смейся, – хотелось сказать ему, но он боялся. – Все в порядке. Смейся».

      Кажется, именно тогда мальчик принял решение. Он вскочил и присоединился к Джиму – подбрасывал ноги, пытаясь повторить движения Джима, поднимал руки высоко над головой, так что его шнурки разлетались, словно ленты вокруг майского дерева. Его розовые, похожие на креветок пальцы извивались над подошвами ботинок, и при каждом шаге он так сильно шлепал ногой, что вокруг него разлеталась грязь, словно тучи мух вокруг коровы. Он танцевал с закрытыми глазами и широко открытым ртом, войдя в состояние транса, и чем больше хлопали зрители, тем более разудалым становился танец. Джим едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, и заулыбалась даже Рози. Она продала большую часть содержимого своего подноса одной семье.

      – Слушай, – сказала она. – Креветка, или как там тебя зовут. И ты, Попрыгунчик Джим. Можете закончить за меня? Я пойду принесу еще. Я никогда не продавала два полных подноса, как сегодня. Вам нужно выступать, вам обоим! Вам надо податься в бродячий цирк!

      Мальчики сидели у костра ночного сторожа, чистя зубами креветок и сплевывая панцири на землю.

      – Я люблю креветки, точно вам говорю, – сказал мальчик. – Но я никогда не таскал их с ларька Рози, никогда.

      – Ты бы не посмел, – сказал Джим. – Она бы тебя замариновала за это.

      – Я посмею все, что угодно, – заявил мальчик. – Но Рози… Она как я. У нее денег не больше, чем у меня, вот так.

      – Тебя и вправду зовут Креветка? – спросил его Джим.

      Мальчик пожал плечами:

      – Меня все так называют. Что ж, и Креветка вполне сгодится.

      – Забавное имя, – сказал Джим. – А кто была та женщина?

      Глаза мальчика сузились.

      – Моя мать, – ответил он. – Она выперла меня много лет назад, правду тебе говорю. Начинает искать меня только тогда, когда ей нужны деньги на джин. Так что не очень-то она хорошая мать, скажу я тебе.

      – А где же ты живешь?

      – Когда как. Если заработаю медяк-другой, продавая шнурки, провожу ночь в меблированных комнатах, вот так.

      – Ого! Совсем один?

      – Однее не бывает, да еще с пятью десятками других мужиков, которые храпят так, что башка отваливается! Иногда похоже на самую настоящую бурю. А если денег нет, – он пожал плечами, – сплю где придется, вот так вот! Где бобби не найдут, там и сплю.

      Он ткнул пальцем ноги в куртку Джима, и накидка из мешка сползла на землю.

      – Провел я недельку в том месте,