Солнце цвета льда. Дмитрий Казаков

его в жертву Одину принесем? – предложил Ингьяльд. – Чтобы дорога оказалась легкой и вообще…

      – Не надо! Не надо меня в жертву! – Тормод бухнулся в ноги Ивару, принялся колотиться башкой о палубу. – Могучий конунг, не погуби меня! Возьми лучше с собой, я тебе пригожусь!

      – Пригодишься? – Ивар в сомнении оглянулся.

      Свободные места на драккаре есть, но стоит ли сажать на одно из них этого лысого хитрована?

      – Лучше в жертву, – гнул свое неожиданно впавший в кровожадность Ингьяльд.

      Ивар уже потащил из ножен клинок, когда неожиданно вмешался Арнвид.

      – Давай возьмем, – сказал он. – Этот тип должен знать берег дальше к северу, а нам еще идти да идти… и удачей не обделен, иначе затоптали бы в этой свалке или попал бы под дубину Кари.

      Ингьяльд сморщился недовольно, но спорить с бывшим наставником не стал.

      – Как скажешь, – Ивар задвинул меч обратно. – Вставай, Тормод, и залезай на корабль, клятву потом принесешь…

      Волокуша радостно закивал, и бросился к борту чуть ли не вперед конунга. Забрались на драккар, и тот пошел дальше, растолкав в стороны опустевшие шнеки. Гавань Трандарнеса с плывущими к берегу горе-вояками осталась позади, а вскоре город скрылся из виду.

      Мимо тянулись берега Финнмёрка, неприветливые, холодные, изрезанные фьордами.

      Попадались лежбища тюленей и моржей, просторные, протянувшиеся чуть ли не на мили, заполненные огромными, сытыми животными. Лоснящиеся туши лежали тесно, слышались рев и ворчание, сверкали клыки, что ценятся немногим дешевле золота. На людей поглядывали с опаской, если казалось, что корабль идет слишком близко, неуклюже ползли к воде, с плеском уходили в волны.

      Пронзительно орали птицы, чьи колонии были в прибрежных скалах.

      Солнце пряталось за горизонт все неохотнее, а на третий день после того, как покинули Трандарнес, и вовсе не ушло целиком, зацепилось за край горизонта, а затем полезло обратно вверх. Но светило при этом слабо, а цвета было белого, точно старый, слежавшийся лед.

      Дважды встречали китов, один раз нескольких небольших, в другой раз настоящего гиганта, в два раза больше драккара, что выбросил струю на такую высоту, куда не достанут ветви столетней сосны.

      Тормод обжился на корабле, поладил со всеми, к нему привыкли и стали принимать за своего. Выяснилось, что уроженец Трандарнеса знает десятки неприличных и смешных историй о богах, йотунах, альвах и даже цвергах, а рассказывать их готов непрерывно.

      Нерейд сначала ревниво пыхтел, затем махнул рукой.

      На четвертый день берег стал плоским, прямо к морю подошел язык покрытой мхом равнины. Тут увидели финнов, сопровождавших огромное стадо оленей, рогатых и бурых, неспешно топтавших землю копытами.

      Обитатели Финнмёрка заорали, замахали, приглашая драккар причалить, но Ивар лишь вскинул руку в ответном приветствии: они явились сюда не торговать, и ни к чему тратить время на болтовню.

      Вскоре